Ирина БОГУШЕВСКАЯ  "Я настоящий буйный псих"

Ирина Богушевская закончила двухлетнюю работу над альбомом “Шелк” и готова представить его публике. Работа над альбомом шла тяжело: мешали финансовые проблемы, здоровье и проблемы с мастерингом. Диск будет сопровождать книжка с историями его создания, которые Ирина рассказывала читателям в своем ЖЖ. Звукам повезло наблюдать за процессом рождения новой работы - уже на стадии сведения было очевидно, что перед нами серьезная и красивая работа.
Накануне премьеры певица поведала Звукам.Ru, что все пережитые трудности сделали альбом лучше – он наконец-то зазвучал так, как и должен был.

Звуки.Ru: Ирина, мне интересно - как Вы самой себе объяснили, зачем записывается “Шелк”? Индустрия в кризисе, альбомы не продаются и вроде как никому уже не нужны...
Ирина Богушевская: У меня был этап тяжелого сомнения в целесообразности этого действия. Экономических причин записывать альбом - просто никаких. Сколько бы ты ни вложил средств, всё ухнет в бездонную пропасть. Вернуть ничего не удастся — остается только расслабиться и принять эту ситуацию как данность. Но существуют ведь не только материальные причины для деятельности. Я поняла, что мне так хочется доделать эту вещь! К тому же, не дают расслабиться поклонники, постоянно спрашивающие о выходе “Шелка”. Это тоже очень сильно стимулирует. И самой интересно поработать — это же такой невозможно клевый процесс, когда из ничего собирается скелет, на него наращиваются мышцы, побежала кровь, появилась кожа, родилось новое существо... Имело смысл еще раз пережить этот волнительный процесс еще раз.

Звуки.Ru: Как проходила запись?
Ирина: Основная часть альбома была сделана чуть ли не два года назад. На самом деле, я дико жалею, что мы вошли в студию тогда: сейчас всё звучит просто охренительно. Играть все стали очень хорошо, и у меня совсем другие ощущения, чем два года назад. Я ожила и пришла в себя, у меня другая энергия, и процесс происходит совсем иначе. Два года назад мы бились с кларнетом по две смены и потом вообще всё выкидывали. Или гитарист Коля Сарабьянов сидел и часами не мог решить, как он тут сыграет, а у меня просто не хватало выносливости, чтобы настоять на каком-то варианте. Теперь же он максимум со второго дубля играл блестящее соло, все партии записывались быстро и с кайфом.

Звуки.Ru: Может быть, стоило вообще переписать всё заново?
Ирина: Бюджет... Потрачены приличные денежки, и еще 15 тысяч евро на меня не упадет. Хотя будь моя воля, я бы переписала. Два года назад у нас не было возможности заполучить Антона Ревнюка, одного из лучших басистов. Он был расписан просто по минутам, его невозможно было зацепить в студию. Сейчас тоже мы его заранее заграбастали, но тогда это было вообще нереально. Кризис немножко всё изменил, все стали чуть более доступны.

Звуки.Ru: Что для Вас важнее в работе над альбомом — саунд или эмоции? br>Ирина: Для меня понятие саунда — вещь относительная. Я не очень в этом понимаю. У нас процесс более кустарный: очень многое происходит на интуитивном уровне, очень многое решается в последний момент. Пришло вдохновение к Ревнюку — он отложил ладовый бас, взял безладовый и сказал, что это будет красиво. Хорошо, пожалуйста. Это студийный альбом, но в нем все равно есть живая интрига. Не концертник, где всё происходит на твоих глазах, но и не такой студийник, когда аранжировщик заранее расписал всем партитуры, и все сыграли, тупо глядя в ноты. Мы тоже так пробовали: на “Нежных вещах” несколько треков были заранее оркестрованы. К Сергею Чекрыжову целый день приходили музыканты, и каждый аккуратно исполнял свою партию. Тоже метод, на самом деле, но сейчас у нас он более... булькающий. Мне он больше нравится.

Звуки.Ru: Вы себя считаете музыкантом? Или, может быть, актрисой, художником?
Ирина: Я вообще боюсь вопросов про самоидентификацию. (Короткая пауза.) Я себя считаю рассказчиком, вот. У меня есть набор историй, которые со мной произошли. Моя задача — их рассказать.

Звуки.Ru: Но путь для того, чтобы их рассказать, выбирается несколько нелинейный.
Ирина: Почему?

Звуки.Ru: Такую форму воспринимают далеко не все, музыка может показаться если не сложной, то необычной...
Ирина: Ну и что? Это же не моя проблема. Честно говоря, я уже перестала париться на тему того, чтобы быть понятной. Но мне кажется, что каждый человек, который переживал в жизни какие-то эмоции, он выцепит из моих песен ощущение, о чем все эти истории. Это же про критику чистого разума песни.

Звуки.Ru: 16 октября у Вас намечена презентация “Шелка” в “Крокус Сити Холле”.
Ирина: Мы договорились об этом еще летом. Я бы, конечно, вела бы переговоры о презентации, уже имея на руках готовый альбом. Это разумно, как мне кажется. Но Москва такой город, где ты должен думать на полугодия вперед. Иначе зал займут. 16-е — не очень хорошее число, но 17-е, которое гораздо приятнее, занято.

Звуки.Ru: Эта нумерология для Вас важна?
Ирина: Для меня всё важно. Я же трепетное создание, настоящий буйный псих.

Звуки.Ru: Не пугает ли Вас этот новый огромный зал?
Ирина: Он такой же, как Кремль - кроме того, он трансформируется на меньшее количество зрителей. У меня есть принцип: делаешь — не бойся, боишься — не делай. Когда поступило это предложение, была точно такая же ситуация, как перед концертом в Кремле: я сидела и размышляла, согласиться или нет. Больше всего меня смущало, что это очень далеко и что это новая, не “нахоженная” площадка. В Кремль же просто ходят гости столицы, и мы не можем недооценивать этот фактор. А вот в “Крокус” гость столицы, наверно, не поедет. В общем, я сидела сомневалась, а потом подумала: а вдруг я скоро умру и в моей жизни не будет такого замечательного переживания? Конечно, надо выступить.

Звуки.Ru: Есть ли у Вас ученики? Хотелось бы Вам их иметь?
Ирина: Нет, я не занималась тем, чтобы растить себе смену. В отличие от Елены Антоновны Камбуровой, которая собрала вокруг себя театр песни и сделала колоссально много для того, чтобы ее традиция исполнения жила и продолжалась в учениках. Это своего рода подвижничество, на которое я не готова. Видимо, у меня семья забирала слишком много энергии, чтобы оставлять ее на учеников. Я родного сына-то не успевала пестовать — Даня у меня вырос с нянями. Слава богу, что у меня случилась эта неприятность со связками — он хотя бы на полгода получил маму в полное распоряжение. Я знаю, что множество народа мои песни поет. Все время приходят вопросы, а можно мы что-то споем? Отвечаю: да, можно, закон об авторском праве не запрещает ничего исполнять. Договариваться нужно, если решите что-то издавать. А петь — сколько угодно. Это всегда дико приятно, потому что подтверждает какой-то твой иной статус. Мне нравится, как Юля Кагадаева поет “Нежные вещи” - неожиданно и прекрасно.

Звуки.Ru: Можно скоро трибьют выпускать.
Ирина: Ну да, мы уже шутили на эту тему. Посмотрим. Сначала нужно дозаписать все песни, которые у меня накопились. Их же пока не так много издано.

Звуки.Ru: Не слишком ли отечественная культура ударилась в развлекательность?
Ирина: А что, когда-то было по-другому? Когда мы думаем о том, что в начале ХХ века были только Александр Вертинский и Изабелла Юрьева, мы не отдаем себе отчета в том, какое количество всякой разной музыки звучало в тот момент, например, в трактирах. Были ведь хиты совсем другие, чем Вертинский. Всегда была карнавальная, площадная культура, которая не предназначена для того, чтобы становиться классикой. Во времена Вивальди и Моцарта на площадях народ развлекался совсем под другую музыку. Так что ничего революционного сейчас не происходит. Был, конечно, какой-то уникальный всплеск культуры в позднем Советском Союзе: в 60-х годах очень высококачественные культурные продукты вдруг получили массовую популярность, когда сложная интеллектуальная поэзия собирала стадионы. Когда я смотрю “Иронию судьбы”, я понимаю, что песни на стихи Марины Цветаевой пела вся страна. В этом смысле планка очень сильно упала. Культурный гейзер, который вспучился в 60-х, был порожден парадоксальной жизненной ситуацией в стране. Поскольку Советский Союз был очень искусственным образованием, в нем выросли такие причудливые цветы. А сейчас все вернулось к естественному уровню развития.

Звуки.Ru: Ирина, а расскажите про Ваш детский проект с Андреем Усачевым и Александром Пинегиным.
Ирина: Обязательно будет продолжение! У меня никогда не было собственного детского репертуара, поэтому я так долго искала человека, с которым могла бы вступить в коллаборацию. У Усачева огромнейший репертуар, он прекрасен, мы дико любим его книжки, у нас теперь есть практически все.

Звуки.Ru: Это отдельный шкаф надо.
Ирина: Да, он чрезвычайно плодовит. После совместных концертов произошло удивительное: в конце мая мы с Даней, который как раз закончил первый класс, сидели дома и написали шесть или семь детских песен. В том числе “Ночной телевизор в твоей голове”, “Песню зубов” и песню-ответ на мою детскую песню “Я мечтаю о собаке”. Даня написал: “Я мечтаю о котенке, я мечтаю о щенке, о цыпленке, об утенке, о пушистом хомяке”. Так что впору задуматься о детском альбоме.

Звуки.Ru: Детская аудитория ведь отличается от той, что обычно ходит на Ваши концерты.
Ирина: О да! Премьера программы прошла невероятно успешно, потому что в основном пришла наша публика со своими детьми. Дети были подготовлены, они знали усачевские песни, подпевали, были вовлечены в процесс. Зато в дни детских каникул 27 марта мы получили публику, которая пришла просто погулять в ЦДХ и зашла на какое-то детское мероприятие. Это был сложный для меня момент: дети — это такая стихия, которой надо очень хорошо управлять, иначе она тебя сомнет и раздавит. По этому поводу у нас с Усачевым случилось первое разногласие. В антракте к нам пришли родители с первого ряда и сказали: сделайте что-нибудь с этой бешеной толпой детей, которая прыгает перед сценой. Усачев спросил: может быть, колючей проволокой все обмотаем? А я все-таки предлагала как-то управлять этим процессом. В частности, мы играли в игру, кто быстрей найдет своего родителя. Игра удалась, но потом они все вернулись обратно и продолжили тусоваться. Толпа быстро самоорганизуется по каким-то своим законам, и там уже кто-то стоял дрался, кто-то играл в PSP... И я сказала Усачеву и Пинегину: ребята, нет, так не пойдет, в следующий раз мы сразу объявим правила игры, поставим тетенек, чтобы они вылавливали бегающих по залу. Концерт интерактивный, но давайте все-таки приучать детей быть культурными людьми. Кому нужно побегать — пожалуйста, через дорогу есть ЦПКиО с аттракционами и прыжками на батутах. А к нам — это послушать песни и принять участие в каких-то играх. В любом случае детский проект очень интересен, он меня дико стимулирует и радует. Детские песни — отличнейший способ ловить души. Может быть, во мне все-таки проснулся педагог, который пытается детей чему-то обучить.

Звуки.Ru: Чем Вы больше всего гордитесь?
Ирина: Не знаю, я в замешательстве. В принципе, я могу гордиться тем, как проживаю свою жизнь. Если бы меня спросили, хочу ли я в ней что-нибудь поменять, я бы сказала, что ни одного дня не хочу менять. Все так красиво, и столько в жизни было намешано разного, волшебного и чудесного, ужасного. Из этого получились песни, а могли бы получиться романы (в смысле, литературные), фильмы. Когда я смогу рассказать всё, тогда это будет более понятно. Прекрасная жизнь, мне очень нравится.

Ирина Богушевская
Крокус Сити Холл
16 октября, начало в 20.00 организаторы пишут, что в 18.00, но на самом деле они просто стремятся избегать очередей и давки на входе).