Laurie ANDERSON  Она просто рассказывает истории

"Спровоцируйте меня еще! Заманите меня, обманите! Я не знаю вашего мира, но когда вы его создаете, я чувствую - в этом есть что-то, что я не понимаю, но хочу прожить, а не понять". Рассказ профессионального забойщика священных коров о концерте Лори Андерсон...

Полтора дня - и, наконец, устоялось впечатление от концерта Лори Андерсон (Laurie Anderson). Нет, я не восторженный поклонник, я - профессиональный забойщик священных коров. Слушаю Лу Рида (Lou Reed) только если заставят, Джона Зорна (John Zorn) - чиста поржать, а Филиппа Гласа (Philip Glass) выношу лишь в виде киномузыки, но никак не интервью. А это ее ближайшие друзья и соратники. Понятно, с каким настроем я шел на концерт.

Подходим. В сторону Дома Музыки перемещается подозрительное количество трепетных барышень всех возрастов (правильно, с ног до головы в черном, глаза устремлены в пространство), оч-чень творческой интеллигенции (эту легко узнать - они либо совсем тощие - и тогда в тюбетейках и длинных плащах; либо до изумления противоположного телосложения - этим можно одеваться, как хотят; либо старательно приобретшие вид три года немытых, столько же небритых и не снимавших одежду даже на ночь; отклонения не допускаются) и тусовщиков - этих знаем в лицо - они не пропускают модных мероприятий.
А мероприятие модное. Внутри уже щебечут известные гламурные персонажи московской околомузыки. Мы в правильном месте.
В зале четверть пустых мест. Кто экономил на рекламе? Расстрелять! Здесь обязан был быть аншлаг.

Светлановский зал. Странная архитектура, не режущая, впрочем, глаз, и уходящие вверх трубы органа. На авансцене металлические фермы с софитами и табло субтитров. Лампочки, свисающие на проводах до уровня в половину человеческого роста. Инструменты. Ничего лишнего. Мы садимся на пустые места. Нас просят их освободить. И кто?!.. Ну, надо же! Откуда он тут взялся! Что он делает на этом концерте? Его потолок - Глюкоза и Фабрика Звезд.
Садимся на другие свободные места, еще лучше. Там нас согнать некому.

Свет, наконец, гаснет. Но у россиянина глаза, как у кошки - мы и в темноте, при свете табличек "выход тут", видим, что они взошли на сцену. Бешеные аплодисменты.
Они все в черном. Лори в объемном сюртуке. "Феминистка", пронеслось в голове. Это Нью-Йорк, детка.
Начала сразу.
Скрипка, электроника. Просто. Бас сначала не услышал, потом почувствовал. Просто. Ничего лишнего. Ничего нельзя отнять. Не только ни одной ноты, ни одного призвука. Клавиши - пространство. Прекрасный альтист, прекрасный еще и тем, что перекликается с ней, но не дублирует. Все просто.

Неподвижно. Все неподвижно. Свет обозначает мир сцены, в глубине которой уносящиеся вверх линии органа смотрятся скорее абстрактными фотографиями с проектора, становясь ассоциациями с тем, о чем очередная песня Лори.

Песня? Она декламирует, поет редко. Вдруг понимаешь, что каждое разговорное слово ложится в ноты. Как она это делает? Как незаметно у нее это. Как невозможно это исключить из музыки. Из стихов.

Поэзия настоящая. Форма стиха безупречна. Созвучия, повторы, многослойные ассоциации, ритм - держат в плену весь концерт. Бедные переводчики! Субтитры были сделаны с любовью и так тщательно, как можно. Но вот нельзя полностью передать такие строки как "And if I fall. If I fall. And if I fall asleep. If I fall. If I fall., или Long abandoned rooms."

Содержание первой же песни вернуло меня в повседневную реальность. Известная вещь, перепев древнегреческого мифа о птицах, живущих в воздухе, во времена, когда земли еще не было. Птица хоронит своего отца у себя в голове. "Так появилась память."
"Хрен тебе", - с недоброй профессиональной ухмылкой пронеслась мысль. "Так появляются только неврозы, причем тяжелые, когда человек мучается год за годом, но не может жить своей жизнью, проживая чужую. Знаем, насмотрелись. Держись ближе к жизни, Лори, и люди к тебе потянутся", съехидничал я, и снова почувствовал себя вернувшимся в мир, который она создавала на сцене.
Дальше - больше. Она рассказывала о войне в Ираке, о засилье экспертов, о роли политики в жизни простых людей (какими она их себе представляет). Сильные образы, пульсирующие ритмы слов, выстраивающих чувства, фантастические звуки инструментов, вливающих нам в душу что-то типа статей из Inosmi.Ru.

"Я ведь не на митинг пришел", - спохватился-воспротивился я, и тут обнаружил, что протест против текстов напрочь закрыл от меня музыку! "Бедные нью-йоркские интеллектуалы! Вы все еще верите, что если высказать ваше мнение, что-то поменяется в мире. Те, кто получает с того, о чем ты поешь, нехилые деньги и безразмерную власть, уронят слезу, откажутся от своих прибылей, взгляда на устройство мира и особняков, переедут в квартиры. Сменят ценности, пересядут в Daewoo Matiz и отправят своих детей в близлежащую школу.
Вы верите в то, что слово - это дело. Вы все еще верите, что ваше мнение что-то меняет. Вы видели этому подтверждения? Вы не знаете, как жить по принципу "не верь, не бойся, не проси". Вы вообще живете в своем кастрированном интеллектуальном мире. И какой-то унылый у вас мир, госпожа Андерсон", - сказал я ей (то есть, себе), и снова вернулся в музыку.

А электроника у нее богатая. Оборудование недорогое, но что она с ним делает! Конструирует на скрипке аккорды, меняет себе голос.
Вот. Мужской голос. Характерный. Это она же, но вдруг стало ясно, что она не всегда, совсем не всегда поет от своего лица. Она - большая, настоящая актриса, и часто сочетание полного растворения в персонаже, от имени которого речь, с брехтовским отчужденным отношением к нему же, создает такой силы резонанс или протест.
Она же сама говорила, она - рассказчица. Она просто рассказывает истории. А я-то попался:
И тут я вернулся в ее мир уже с другим отношением: "Спровоцируйте меня еще! Заманите меня, обманите! Я не знаю вашего мира, но когда вы его создаете, я чувствую - в этом есть что-то, что я не понимаю, но хочу прожить, а не понять."

И для меня вновь зазвучала музыка. Звуки, стихи, невероятно живые лица Лори и альтиста (лица басиста и клавишника были в тени), свет, образы, мерцающие висящие лампы. Лори пела рассказывала о себе. О чувствах: Говорить о чувствах - неблагодарная и неблагородная работа. Здесь не надо говорить. Я не помню, сколько еще было песен. А потом концерт кончился, и бесконечными овациями ее вызвали на бис. И она сыграла очень простую пьесу на скрипке. А над головой у нее светилась надпись: "Допустим, Х=Х".
А потом мы ели сыр в ресторане неподалеку, и запивали его чаем, и говорили о Лори Андерсон, и о концерте, и о том, что происходит в нашей жизни. А следующий день был уже другой. В мире что-то неуловимо поменялось.

А ведь она просто рассказывала истории...

28.04.2008, Борис ЛАБКОВСКИЙ (ЗВУКИ РУ)

Laurie ANDERSON - свежие публикации:

Laurie ANDERSON

В современном музыкальном процессе Лори Андерсон занимает место, которое Коко Шанель занимает в моде. Именно она некогда придумала те простые и изящные ходы, извлекла те необходимые новые звуки, простроила те гармонии, которые дали авангардной музыке второе дыхание и помогли ей выйти из кризиса.

Дата рождения:

5 июня 1947

Подробности из жизни:

Прикинувшись серьезными культурологами, начнем так: "В
современном музыкальном процессе Лори Андерсон (Laurie Anderson, полное имя - Laura
Phillips Anderson) занимает место, которое Коко Шанель занимает в моде. Именно
она некогда придумала те простые и изящные ходы, извлекла те необходимые новые
звуки, простроила те гармонии, которые дали авангардной музыке второе дыхание и
помогли ей выйти из кризиса". И это, без пафоса, будет правдой.

Стать в музыке величиной масштаба Лори, при внешней простоте задачи, удалось
немногим. Обладая уникальным, ярким мышлением авангардиста и
производительностью небольшой индустриальной державы, мисс Андерсон умудряется
буквально в каждой своей работе задать если не новое направление в музыке и
перформансе, то, по крайней мере, обозначить все актуальные тенденции сезона.
Она умеет при этом быть своей в доску среди представителей традиционного
арт-рока и казаться снобам излишне шумной. При этом музыку она не пишет, а
производит - работая…

Далее... →