Александр ЛАЭРТСКИЙ  Пионерская зорька

Порой кажется, что популярные в народе персонажи песен Александра Лаэртского попали в его произведения прямо с обложки советской версии Клуба одиноких сердец Сержанта Пеппера . Герои анекдотов и девки с химфака МГУ , исторические личности и ударники трудовых будней, лидеры неформальных группировок и представители нацменьшинств составляли тот стройматериал, из которого Саша Лаэртский лепил свои нескромные полумифологические опусы. Смешав в один сюрреалистический клубок традиции срамной лирики и бранного городского фольклора, он реанимировал жанр частушек, добавив в него интеллектуализированный блатняк с заметным налетом черного юмора.

Когда, выпучив лукавые глаза, Лаэртский пел дурным голосом разухабистые песенки и читал бесстыжие четверостишия, он, прежде всего, руководствовался принципом из песни слова не выкинешь . А из советской песни - и подавно. Более отвязных экзерсисов земля русская не слышала со времен Луки Мудищева. Как сказал про Лаэртского интеллигентнейший Андрей Отряскин из Джунглей : С драматургией у человека полный порядок . Перенося своих слоников, фашистов-пулеметчиков, простодушных негров, незлобивых танкистов и отважных культуристов из привычного героического контекста в абсурдистско-бытовой, Лаэртский, по его словам, очеловечивал их, срывая с каждого эти сраные абстрактные скафандры .

Обогащая подобные бытовые зарисовки энергичными междометиями, сленгом и ненормированной лексикой и развивая традиции Мухомора и ДК , Лаэртский явился первооткрывателем лирического русского рэпа - не по форме, а по сути. Если на другом берегу Атлантики какой-нибудь темнокожий музыкант пел о том, как наколоть налоговую полицию, то Саша из далекого города Кунцево - как в аптеке подсунуть комсомольцам вместо сдачи пачку презервативов. В нереально далеком Нью-Йорке Сюзанн Вега талантливо вздыхала о превратностях любви - Лаэртский пел на ту же самую мелодию: Почему я не родился сыном Аллы Пугачевой?

Сам Лаэртский долгое время относился к собственным опусам как к дурной аудиомультипликации . Если бы у меня была тогда возможность снять какой-нибудь мультфильм или видеофильм, я снял бы что-нибудь совершенно ебанутое, - говорит он. - Я очень ярко предсталял себе те образы, о которых пою. Я подходил к своим героям с огромной любовью. Мне это было очень прикольно, и я создавал для них новую реальность .

Пионерская зорька была одним из первых альбомов, выпущенных Лаэртским в период с 87-го по 92-й год. Предпосылками его появления послужили три обстоятельства. Первое - разочарование Лаэртского в серьезной музыке , а именно - в перспективах собственного проекта Постоянство памяти , исполнявшего в акустике белый реггей и салонную музыку. По тем временам я чересчур серьезно и глубокомысленно относился к этой группе, - вспоминает Лаэртский. - Мне надо было как-то разрядиться... Я не могу усердно заниматься чем-то одним слишком долго. Мне хотелось поработать в любом жанре .

Вторым моментом, подтолкнувшим Лаэртского к многолетней звукозаписывающей эпопее, был просмотр музыкальных программ советского телевидения. В одной из передач он увидел, как очередная поп-звезда пела под примитивнейший фанерный аккомпанемент синтезатора Yamaha PSS, который Лаэртский ласково называл в быту японской какашкой .

Лаэртский задумался. И вспомнился ему модный в ту пору Ласковый май и то, что сам он пока еще не Рик Уэйкман, а играет на клавишах только тремя пальцами.

Последним и решающим фактором стало появление технической базы, с помощью которой можно было попытаться записать что-нибудь аскетично-электронное . Лаэртский являлся поклонником не только Sex Pistols и Марли, но и группы Supermax, в музыке которой его сильно подкупала необычная и легко узнаваемая техника игры . Можно предположить, что плод любви мамы-врача и папы-военного уже давно подсознательно мечтал сотворить нечто подобное. Но воплотить это в реальность стало возможным лишь после того, как Лаэртский познакомился с лидером поп-группы Аспирантура Антоном Егоровым, в распоряжении которого находился комплект минимальной звукозаписывающей техники.

Импульсом для сессии послужил так называемый прецедент в метро , когда подвыпивший Лаэртский начал громко и с неподдельным энтузиазмом пересказывать Егорову один из текстов Пионерской зорьки . Кажется, это было стихотворение Сиськи в тесте : Два чекиста в черных куртках, с галифе и сапогами/Шли на место преступленья в город Кунцево далекий/Где петлюрцы да бендерцы, всяки люберцы да негры/Изнасиловали дочку председателя совдепа...

Стишки из меня тогда перли оченно круто, - вспоминает Лаэртский. - А в метро-то скучно ехать. И я говорю Егорову: Смотри, какой стишок классный . А он отвечает: И вправду классный .

Реакцию окружающих пассажиров на этот импровизированный праздник поэзии описывать излишне. Воодушевленные произведенным эффектом, Лаэртский с Егоровым решили в ближайшие выходные собрать знакомых музыкантов и просто так - типа отдохнуть записать несколько песен подобного плана.

Антон Егоров работал в радиоузле книжного издательства Молодая гвардия . В его комнате находились магнитофоны и пульт Электроника , немецкие клавиши Vermona и одолженная по случаю у фарцовщиков заповедная Yamaha PSS. Конечно, это очень несерьезный синтезатор со встроенным автоаккомпанементом, - вспоминает Лаэртский. - Но все, что эта клавиша вытворяла, радовало нас, как маленьких детей .

Процесс записи выглядел следующим образом. Давясь от смеха, музыканты выбирали из толстой тетради Лаэртского отмеченные галочкой стихотворения. Галочка на полях обозначала, что к данным виршам уже придуманы какие-то приблизительные гармонии. К ним быстро подбирался необходимый ритм, и без всяких наложений песня писалась прямиком в пульт. Неудачные попытки без напряга переигрывались. Лаэртский пел и ковырял на трех октавах Ямахи , Егоров разыгрывал жанровые сценки, подпевал и без лишних комплексов шпарил на гитаре какой-нибудь веселенький реггей. Все это звучало слегка кривовато, зато очень живо. На Вермоне играл Олег Филатов, а на басу бухал Дима Ивановский - единственный музыкант, приглашенный Лаэртским из Постоянства памяти . Звук рулили Антон Егоров и Валера Холодцов.

Стояло лето. За окном пели птички, а за стеной в поте лица трудились печатники из Молодой гвардии . Обнаженный по пояс Лаэртский с непередаваемым артистизмом пел в микрофон о чукчах косорылых и всяких бендеровцах. Песни редко удавалось зафиксировать с первого раза, поскольку музыкантов от смеха постоянно пробивало на истерику . Позднее критики идентифицируют ряд песен из альбома как самый добрый, самый теплый, самый человечный в мире черный юмор и живую энциклопедию солнечного садизма .

...Альбом был записан за два дня. Говорить о продуманных аранжировках и музыкальных достижениях в условиях пивного джема, по меньшей мере, неуместно. В Пионерской зорьке присутствовала целая энциклопедия музцитат и знакомых ритмов: реггей ( Сиськи в тесте , Военный ), рок-н-ролл ( Культурист ), диско ( Бонч-Бруевич ), приджазованные поп-мелодии ( Деревенский парень Федька ), а также ретро-номера, стилизованные под эстетику советских ВИА ( Разупыханный молодчик ). Композиция Аптека , не мудрствуя лукаво, реанимировала одну из мелодий подзабытой голландской группы Teach-In, пластинки которой продавались в конце 70-х разве что не в овощных магазинах.

Как гласит история, Лаэртский первоначально хотел назвать альбом не иначе, как Творчество трудового народа . Но внезапно вспомнил о популярной радиопередаче Пионерская зорька , вызывавшей у него по утрам сильнейшее раздражение.

Поскольку передача не несла в себе никаких культурных ценностей, я решил, что это самое подходящее название для моих песен, - вспоминает Лаэртский. - Про передачу вскоре забудут. А про то, что был такой веселый альбом, будут помнить, наверное, долго. Мне даже жалко, что второго такого не будет. Он, как человек, уникален .

Впоследствии подобную изысканную и по-своему трогательную лирику многие неврубающиеся искусствоведы ошибочно причисляли к произведениям татарского эпоса . В реальности это всего лишь душевно-грустные песенки, пропущенные сквозь шизофреническую призму массового советского сознания. Не случайно спустя буквально пару лет эти бессмертные опусы стали безумно популярны у студентов технических вузов, водителей такси и малолетних панков. Классика отечественной поп-музыки.