ФЕСТИВАЛЬ  Roskilde Festival No44: Часть 1

От Rolling Stones до Pussy Riot – впечатления от первых двух дней фестиваля Roskilde в репортаже Звуков.

От Rolling Stones до Pussy Riot – датский фестиваль Roskilde, который проводят рядом с одноимённым городе с 1970-х годов, на этот раз так впечатлил почтенную и не очень публику составом, что четырёхдневные билеты разошлись за месяц до события.

Роскилле – прежде всего, о свободе: от рутины будней, от предрассудков и ксенофобии, от зашоренности и страха. Даже если ты нацепил костюм банана, поверх – серебристые трусы, а на ноги – пластиковые стаканчики из-под бесплатной воды, окружающие не станут включать блогера Варламова и брюзжать о безвкусице, а, напротив, всячески одобрят попытку творчества.

В этом году организаторы Роскилле сделали акцент – помимо обязательной рок-музыки – на хип-хоп и интеллектуальный метал (пост-, дум-). Более 100 тысяч зрителей, более 30 тысяч волонтёров, 166 групп из 30 стран – Звуки публикуют отчёт о самом большом после Гластонбери европейском фестивале.

Утренний, от 3 июля номер ежедневной газеты Politiken в кафе встречает нас фотографией раскинувшегося в пластиковом бассейне полуголого посетителя фестиваля, который непристойно домогается пластикового же дельфина. Фестиваль в Роскилле начался. В датских газетах это новость первых полос – «роллинги»; списки других событий, на которые можно пойти с детьми – для которых на фестивале сделан отдельный чек-ин, с приставленным к стойке деревянным кубом, чтобы самые маленькие могли дотянуться; ну и так далее. Фестивальный таблоид Orange Press выходит каждый день на датском языке с рецензиями на вчерашние мероприятия, интервью, полезной информацией.

3 июля, четверг

Сцена Gloria – самая маленькая на фестивале – оформлением напоминает сумку японского дизайнера Issey Miyake. Распечатывает площадку корейская группа Jambinai: сперва мы слышим душераздирающий вой, извлекаемый из некоего духового инструмента, похожего на дудку, - затем, постепенно, сцену заполняет гнетущий пост-рок. Ко второй композиции группа выходит в полном составе. Длинноволосая девушка в экстазе лупит по странному струнному инструменту, похожему на гибрид гуслей и бас-гитары; воет, как кентервильское привидение, поёт, как Диаманда Галас (Diamanda Galas). Барабанщик в футболке с надписью «too fast» время от времени теряет ритм, но именно ему аплодируют больше всего: исступлённые пост-металлические коды – на 50 процентов его заслуга.

Американский рэпер Эрл Светшёрт (Earl Sweatshirt) - один из немногих, кого на фестивале не затронули серьёзные проблемы (так, отменился по болезни в последний момент и был заменён каким-то датским дансхолл-исполнителем Chance The Rapper; похожая участь постигла Дрейка (Drake); A$AP Ferg отделался отменой авиарейса, почему поменялся в афише местами с метал-группой Black Dahlia Murder). Эрл выдаёт хороший, но совсем стандартный "хипхап". Диджей орёт всякие там «мэйксамфакиннойз» и заставляет толпу скандировать “Earl?” – EARL! “Sweat?” – SWEAT! Мне больше нравится приехавший на выступление мужик на инвалидной коляске, которому друзья-приятели раскуривают самокрутку.

Британская группа Future of the Left рвёт целку сцене Pavilion. Бывшие участники McLusky валят что-то звероподобное на стыке Nomeansno, The Fall и Big Black, с соответствующим саркастичным конферансом: «Так, какой-то постмодернизм получился. Если вы поклонник группы Metallica и рядом с вами есть кто-то взрослый, спросите его, что значит «постмодернизм», он знает». На радостях инфантильные фанаты группы распотрошили пару подушек, и перья с пухом непоправимо летают надо всей шумной жутью. Гитарист / басист (в группе все многостаночники) заставляет одного из волонтёров по безопасности толпы (это люди в оранжевых жилетках, которые настойчиво втюхивает всем подряд бесплатную воду, а также изредка просят народ не лезть друг другу на плечи) водить по струнам жестянкой «Туборга», а в конце суёт гитару в руки другому волонтёру и уходит со сцены, страшно довольный собой.

На американских фанк-панков Liars приходит сравнительно немного людей – третья по величине сцена Avalon заполнена дай бог на треть. Ангус Эндрю (Angus Andrew), похожий на подстриженного кузена Итта, за годы, прошедшие с последнего появления группа на фестивале, растерял лихость и отрастил небольшое пузо, которое открывается зрителям, когда он продевает через рубашку микрофонный шнур. В финале выступления, выяснив, что ещё осталось немного времени, с видимым разочарованием исполняет «Broken Witch».

Индийский ансамбль Barmer Boys – трое усачей в красочных чалмах, которые выколачивают из своего акустического инструментария страшно зажигательную, ноги в пляс, музыку. Сами же они входят в раж, обычно не поднимаясь с ковра. Как многие другие народные музыкальные традиции, их североиндийская смесь не лишена мистической – суфийской - подоплёки. И всё же современные веяния не обошли их стороной. Один из участников трио объявляет инструментальную композицию, показывает инструменты, на которых будет играть – этот называется так-то, этот - так-то, а ещё один – сюрприз. После длинного соло на чём-то вроде варгана он берёт микрофон в руки и как включает битбоксера!

На меня наваливается страшно пьяный мужик: «О, братуха, как хорошо, что Роскилле только один раз в году! Больше бы я не выдержал. Я вот местный, я здесь уже 21-ый раз! (Показывает на пальцах). Мне 44 года, я первый раз здесь был вот таким мальцом! (Показывает, каким именно)».

Шведская поп-звезда Люкке Ли (Lykke Li) блистает серебристым пиджаком на площадке Arena – второй по величине; в расклешённых джинсах, Люкке похожа на явленный дух 60-х. Звучит она так, будто поставили записи с разных альбомов в случайном порядке: чисто, правильно, без экспериментов – однако бонусом прилагается страдающее личико Люкке («Sadness is my boyfriend / Oh sadness I’m your girl»), поэтому смотреть умеренно увлекательно, чужое страдание пронимает. Впрочем, в какой-то момент становится интереснее наблюдать за людьми, пытающимися взгромоздиться на дерево недалеко от сцены: волонтёры немедленно стягивают их вниз, но никто не в обиде – напротив, обнимаются со стражами порядка.

Хедлайнеры первого дня, да и, пожалуй, всего фестиваля вообще, после объявления об участии которых разлетелись все билеты, - ветераны английского ритм-н-блюза The Rolling Stones. Сцену Orange, которую они на этот раз осенили своим присутствием, датские хиппи впервые соорудили ещё в 1970-ых. В прошлом году на ней играл американский соул-певец Бобби Уомак (Bobby Womack), чья песня “It’s All Over Now” 50 лет назад поспособствовала всемирному помешательству на «роллингах». За несколько дней до Роскилле-2014 Уомак умер, а вот Rolling Stones выглядят куда бодрей и моложе людей, которые их куда здоровей и моложе. Ну и они в прекрасной музыкальной форме – качают дай бог всем. Начинают с обоймы боевиков – “Jumpin’ Jack Flash”, “Let’s Spend The Night Together”, “It’s Only Rock’n’Roll (But I Like It)”. Вокалист сэр Джеггер (Mick Jagger) щеголяет знанием датского языка, в какой-то момент говорит что-то вроде того, насколько он рад быть в Дании. Гитарист и отец Джека Воробья Кит Ричардс (Keith Richards) мрачно бурчит: «Да, а я вот рад быть хоть где-нибудь». Ну и строчка “Let’s do some living after we die” в “Wild Horses” для Джеггера, возможно, является выстраданной: недавно умерла его подруга, дизайнер Л’Рен Скотт (L’Wrenn Scott). Но иногда они возвращаются, и несколько песен с группой играет бывший гитарист Мик Тейлор (Mick Taylor). К финалу (концертом как-никак завершался очередной тур ансамбля) подходят особенно основательно. На “You Can’t Always Get What You Want” вытаскивают на сцену большой хор. На ”Sympathy for the Devil” (привет из Санкт-Петербурга) забабахали кроваво-красный видеоряд, и сэр Джеггер выходит в плаще с кроваво-красным подбоем, царственный, вечно юный. В финале “(I Can’t Get No) Satisfaction” вполне прозрачной метафорой взрывается фейерверк.

В качестве релаксанта после ритм-н-блюзового бешенства отправляемся на других почтенных старцев. Марокканский коллектив Master Musicians of Jajouka п/у Башира Аттара (Bachir Attar) знаменит тем, что основатель Rolling Stones Брайан Джонс (Brian Jones) записал им альбом, вышедший уже в семидесятых. Суфии начинают с извинений за опоздание и с рёва дудок – нервные скандинавские подростки закрывают уши. Главный аттракцион – ветхий старец, кружащийся в танце с барабаном или дудкой и иногда теряющий в нагромождении проводов туфлю. Страшно трансовая, прущая музыка; не, ну самое странное на свете – это всё-таки аутентичные традиции разных народов, никаким The Knife ни до чего близко сравнимого не додуматься ни в жизнь.

4 июля, пятница

Успеваю на финал выступления Леса Клейпула (Les Claypool из Primus) в дуэте с Брайаном Дэхо (Bryan Dehoe) – называется Duo De Twang: каверы на классику рока плюс собственное творчество Клейпула в стиле пародийного кантри. Люди с восхищением взирают на человека-South Park и его фактурного бородатого напарника в ковбойской шляпе. Лес внезапно затягивает «O Sole Mio» – довольно, впрочем, фальшиво. Затем говорит, что следующую песню мы узнаем сразу – звучит «Stayin’ Alive» Bee Gees.

Ганец Кинг Айисоба (King Ayisoba) на Роскилле, в отличие от прошлогоднего петербургского фестиваля «Апозиция», выступает с полным бэндом – несколько мужчин в ярких костюмах пляшут, поют, впаривают зрителям CD. Западноафриканский фолк, очень заводной и настоящий. Одну песню с Кингом исполняет Арнольд де Бур (Arnold de Boer) из The Ex и Zea, придавая изысканности сырому звуку и рёву.

Сразу после Айисобы на сцену Gloria выстраивается громадная очередь: ожидалось, как обещали, “интервью c Pussy Riot”. Вообще-то про группу на фестивале показали документальный фильм Майка Лернера и Максима Поздоровкина «Показательный процесс: История Pussy Riot», а интервью датский журналист Йон Калдан (Jon Kaldan) проводит с Надеждой Толоконниковой и Марией Алёхиной. Их фонду «Зона права» организаторы гордящегося своим некоммерческим характером фестиваля перевели 300 тысяч крон. Для жителей западного мира довольно простые и понятные для нас истории цензуры в СМИ, государственного насилия, тюремного произвола и звериной ненависти к инакомыслящим кажутся известиями с другой планеты, а казалось бы, вот она, Балтику переплыть. В таком формате (45 минут на всё про всё – интродукция, представление выступающих, короткое интервью с последовательным переводом) мало что можно рассказать толком, но, в общем, посыл несложный – в России творится беспредел; жители страны, однако, не монстры и не инопланетяне – приезжайте, общайтесь, если есть чем – помогайте. Реагируют на речи Алёхиной и Толоконниковой восторженным рёвом и овациями. Надо понимать, что вообще-то народ фестиваля в Роскилле страшно интолерантен к любой политике: например, когда несколько лет назад организаторы позвали выступить с небольшой речью министра экологии Дании, милейшую женщину, толпа её освистала.

Человек-«чёрный гной» (Black Pus – видимо, из соображений ассонанса поставленный вслед за ex-Pussy Riot на сцене Gloria) – это ровно половина дуэта Lightning Bolt: бешеный барабанщик Брайан Чиппендейл (Brian Chippendale), который в сольной версии играет бодрый авангардный нойз-рок. Брайан сразу напяливает устрашающую маску и начинает колошматить по ударной установке, ревёт гитара в записи. «Ghana, Russia!», - скандирует Брайан. Не то чтобы на это очень интересно смотреть.

Группа из Нигера Mamar Kassey, ведомая ветераном местной сцены Якубой Мумуни (Yacouba Moumouni), чуть дальше Кинга Айисобы отступает от традиции в плане инструментов – помимо этнических ударных и струнных, присутствуют вполне западные электрогитара с басом. Пляшут все, даже девушка на костылях.

Дэймон Олбарн (Damon Albarn) в этом году выпустил скучнейший сольный альбом «Everyday Robots», но, к счастью, играет не только его: например, звучит «Kingdom of Doom» (из репертуара The Good, The Bad & The Queen), а уж на «Clint Eastwood» наступает всеобщее просветление. Дэймон явно в отличном настроении, что диссонирует с депрессивным содержанием большинства песен: признаётся в любви к Роскилле, вспоминает, что впервые выступал здесь ещё в 1991 году, рассказывает, что пил пиво с принцем датским – фанатом The Clash, а с принцем британским не пил (пара членов датской королевской семьи, как сообщили позднее, затесалась в стотысячную толпу зрителей Rolling Stones). Дэймон позвал кучу корешей, среди которых, например, трио De La Soul в полном составе – в итоге получился один из лучших концертов фестиваля. Музыканты счастливы, по очереди делают селфи на фоне толпы.

Сuneyt Sepetci & Orchestra Dolapdere – это свадебный оркестр из цыганского квартала Стамбула, со всеми вытекающими. Скрипка с кларнетом вгоняют в восточноевропейскую тоску, а барабан то ускоряется до лезгинки, то бьёт балканскими ритмами.

Darkside – проект прекрасного американского электронщика Николаса Хаара (Nicolas Jaar): хрупкая ночная музыка – хаус и джаз, фанк и диско, симфония космоса. Из-за дымовой завесы не видно ничего – кто эти люди, сколько их, тайна; я стою, зажатая между агрессивно танцующими датчанами – не шевелюсь, иначе рискую получить острым локтем в глаз. Рядом люди покачиваются, как хатифнатты, впадая в транс.

С такими ребятами, как Mogwai, можно не волноваться за будущее социал-демократической, независимой Шотландии. Ну, для местного рынка они недавно напомнили о себе благодаря треку “George Square Thatcher Death Party”, которую британский сегмент фейсбука активно репостил, когда «железная леди» померла. Для иностранного – написали музыку (по большей части напоминающую звуки включения и выключения комбика) для французского сериала “Les Revenants”, ну и вот, выступают на второй по размеру сцене первого по размеру фестиваля континентальной Европы. Без всякого жеманства, позёрства, да хотя бы конферанса, простецкой внешности мужики показывают разные версии рок-музыки. Похожий на вокалиста Bloc Party мужик барабанит в паре песен, в последней – поёт. И только вынув беруши уже за пределами шатра “Arena”, я слышу, насколько громкая созданная Mogwai стена звука.

При участии Шарапова

09.07.2014, Юлия ГАЛКИНА (ЗВУКИ РУ)

ФЕСТИВАЛЬ - свежие публикации: