В "Доме" сегодня аншлаг. Фотоконкурс в сочетании с хорошим концертом – эффективная приманка. Думается, будь здесь просто концерт Dictaphone, народу было бы примерно вдвое меньше. На экране в циклическом слайд-шоу показывают те самые фотоработы с конкурса, в зале оживление. Вот-вот начнется.
После приветственного спича от организаторов на сцене появляется человек в бейсболке, садится на пол и начинает хитрые манипуляции со звукоизвлекающими устройствами. Это питерский музыкант Anthesteria. Играет он эмбиент, начинает с чего-то в духе Брайана Ино (Brian Eno): мрачноватые, но вполне гармоничные виолончельные пэды, чуточку шума и родес-пиано, повисающее в воздухе отдельными нотами. Музыкальных инструментов в традиционном понимании слова у Антестерии нет – приборы, при помощи которых он играет свои треки, напоминают скорее лабораторную технику. Непонятные устройства с ручками и устройство с антенной, напоминающее радиоприёмник или рацию. Оно, судя по всему, работает по принципу терменвокса и генерирует звук синусоидальной "заводки".
Мало-помалу музыка становится всё более мрачной и однообразной – сначала пропадают ярко выраженные мелодии, потом и гармония исчезает, уступая место однотонному гулу, из-под которого то и дело прорываются перегруженные гитары. За спиной музыканта сменяются пустынные пейзажи. Всё бы хорошо, но минут за сорок действо начинает надоедать – фотографии идут по кругу, а музыка из колонок превращается в монолитный дрон. Народ начинает потихоньку сливаться в сторону бара, что для академичного "Дома" большая редкость. Антестерия тем временем играет и играет, хронометраж переваливает за час. Нечто подобное здесь, помнится, устроила группа Poostosh, тогда конца их выступления не дождался даже игравший под них ви-джей: молча сложил вещички и ушел. Все-таки слишком долгое выступление – лучший способ испортить впечатление от неплохой музыки.
В конце концов, атака дронов сменяется духоподъемной советской песней, а лицо музыканта, скрытое козырьком от бейсболки, озаряется ехидной улыбкой. Будто бы так он и хотел играть весь концерт, но чудное инопланетное радио никак не желало работать, выдавало исключительно шум, и только к концу, наконец, настроилось на нужную станцию.
Пока в паузе награждают победителей фотоконкурса, отправляюсь изучать мёрчандайзинг. Немцы в этом смысле сработали на отлично и привезли с собой не только диски, но и чуть ли не всю виниловую дискографию. Тут и альбомы Swod, и Dictaphone, и даже какие-то загадочные CDR-ки. Радостно выхватываю винил "Nacht EP", свой любимый релиз Диктафона.
Не проходит и 15 минут, как немцы уже на сцене. Справа передвижная лаборатория Оливера Дореля (Oliver Dorell) – стол, уставленный пультами, эффект-процессорами и какими-то неведомыми мне тон-генераторами. По центру расположился Роджер Доринг (Roger Doring) с духовыми (сегодня у него не только кларнет, но и саксофон), а слева – нежданный гость, третий участник группы, скрипач. Вот так сюрприз! Группа ведь по сути не существовала несколько лет кряду, а это, судя по всему, новая реинкарнация Диктафона, и теперь их трое.
Оливер запускает какой-то глитч и нехитрую басовую петлю, Роджер выдувает из кларнета три ноты, которые запускает лупом – вот вам и основа, теперь поверх неё можно импровизировать. Эту музыку трудно однозначно определить в какой-то из жанров – индитроника, краут-рок, джаз, даже modern classical, всего тут есть понемногу. Треки у Dictaphone более атмосферные, чем событийные, партии у музыкантов медленные и минималистичные. Не могу отделаться от ассоциаций с Bohren Und Der Club Of Gore, в особенности когда Роджер меняет кларнет на саксофон. Разница в том, что если у Борен музыка была хоть и медленной, но очень чёткой по структуре и плотной по звучанию. У Диктафона же сплошной воздух, паузы и недосказанности – привет Джону Кейджу (John Cage).
В паузах и тихих местах (коих в музыке Диктафона полным-полно) все-таки слышно, как галдит народ. Публика здесь сегодня явно не целиком состоит из гиков-меломанов. К счастью особо болтливых в радиусе метра-двух вроде нет, так что разговоры вписываются в общий ambience. К тому же музыканты тоже не брезгуют сэмплами шума улицы, кричащих детей и так далее.
Сходство с Borhen усиливается и манерой разговаривать – немцы говорят тихо, медленно, тянут слова и делают между ними огромные паузы. "Hello. We are Dictaphone. We are… happy… to be back". Оливер и Роджер спокойны как восковые фигуры, скрипач, напротив, являет собой полную им противоположность: суетится, улыбается и в каждой паузе бегает о чем-то разговаривать с Оливером. В одной из следующих пауз слово берёт Роджер. Говорить в микрофон ему неудобно – голова у него совсем не на том же уровне, что и сакс, так что приходится скрючиваться. "Сегодня мы были в ГУМе. Последний раз я… был там… в 1980м. И там было… совсем по-другому". Сказал как отрезал.
Кроме непосредственно игры на инструментах, на музыкантах никакой нагрузки – обработками, луп-станциями и прочей машинерией рулит Оливер, вся коммутация заведена к нему в пульт. А в одном из треков Дорель решается даже поиграть сам, берёт со стола пианинку и исполняет длинное соло. Материал большей частью с альбома "Vertigo II", но и незнакомых (ну или переделенных до неузнаваемости) треков хватает. В одной из вещей Роджер даже "даёт Вандермарка", сменив тоскливые ноты, висящие в пустоте, на экспрессивное авангардное соло. Скрипач в этой группе тоже отнюдь не для красоты – выводит то медленные амбиентные "тянучки", то острые пиццикато, и в общей картине совсем не теряется.
Ближе к концу немцы разгоняются, в одной из вещей появляется вполне чёткий электронный бит и часть зала начинает ритмично качать головами. Вот вам и горизонтальные танцы. Дело идёт к концу. "We’re gonna play a last song, that is called ‘last song’", - говорит Роджер. Все фразы ему приходится повторять по два раза – когда тот начинает говорить, Оливер не успевает отключить реверберацию и слова Роджера тонут в гулком эхе. "We’re gonna play a last song, that is called ‘last song’", - снова объявляет Роджер, чеканя слова. Отыграть по времени меньше разогрева было бы уж совсем неудобно, поэтому немцы возвращаются на бис и исполняют еще два трека. Народ не желает их отпускать и требует второго биса, но играть немцам, кажется, больше просто нечего. "Good night!", – Роджер застывает в стоп-кадре. Музыканты выходят поклониться и отправляются в зал пить пиво и общаться со зрителями.
1972 – Родился Майк Дёрнт, бас-гитарист и бэк-вокалист группы Green Day. Хоть основным лириком в группе является Билли Джо Армстронг, Майк написал тексты к песням «Emenius Sleepus», «J.A.R.», «Scumbag» и «Ha Ha You’re Dead» »»
Maynard FERGUSON (1928)
Ron CARTER (1937)
Nickolas ASHFORD (1943)
Mick MARS (1951)
Jackie JACKSON (1951)
Joseph BURTON (1952)
Сергей Викторович ОВСЯННИКОВ (1959)
LITTLE BOOTS (1984)
Леонид НАРУШЕВИЧ (2001)