Tom WAITS  Real Gone

Чтобы ни говорил, в отличие от своего лирического героя, сам Том Уэйтс (Tom Waits) о вреде пьянства, вторая, после "Хорошо-то как!", мысль, возникающая при прослушивании нового альбома - "Неплохо бы с ним напиться". Может быть, он так же поет свои обманчиво-простые песни, гулко отстукивая ритм стаканом с вискарем.
Ощущение от встречи со старым другом усиливает гитара Марка Рибо (Marc Ribot), вернувшегося после 16 лет отсутствия. Успевший поиграть за это время и с The Klezmatics, и с Лори Андерсон (Laurie Anderson), и с Джоном Зорном (John Zorn) - всех не перечеслить - Рибо так аккуратно подсвечивает фирменный утробный рык Тома Уэйтса, что тот становится болезненно нежен. Поручив ведущие партии гитарам, Уэйтс отказался от активного использования клавишных, зато вовсю повеселился с битбоксингом. "Top of the Hill", "Shake It", "Don't Go Into that Barn", "Baby Gonna Leave Me" держатся на ритме, который выдает в микорофон сам Уэйтс, причем, он ведет свои партии "ooch-ka-boom" сквозь всю композицию, не используя ни единого лупа. Зато в "Metropolitan Glide", совместив битбоксинг, фанковую гитару и вполне прогрессивную обработку вокала, он получил какую-то невероятную танцевально-психоделическую композицию. Впрчем, основное настроение диска ею не определяется.
Маленькое семейное предприятие Уэйтсa записало, пожалуй, самый лиричный альбом в его дискографии. Кейси Томович Уэйтс (Casey Waits) взял в руки перкуссию, песни написаны и сведены Уэйтсом в соавторстве с его женой Кэтлин Бреннан (Kathleen Brennan). После монументальных, значимых, но, может быть, слишком концептуальных "Blood Money" и "Alice" , Том Уэйтс вернулся, чтобы снова спеть о любви и смерти.
Он начинает с ураганного вокала в "Top of the Hill", изображая охрипшую драм-машину, он зачитывает 10-минутный приговор в "Sins of My Father", он мурлычет, может быть, самую трогательную свою любовную балладу "Dead and Lovely", c нежной трепещущей гитарой, осторожными щеточками ударных:
"She was a middle class girl
She was in over her head
She thought she could stand up in the deep end
He had a bullet proof smile
He had money to burn
She thought she had the moon
In her pocket...
But now she's dead
she's so dead
Forever dead and lovely now".
Понятно, почему, несмотря на обилие музыкантов, которых тешат сравнением с Томом Уэйтсом, ни один из них не приблизился к самому на пушечный выстрел. Чтобы быть Томом Уэйтсом - недостаточно хрипло рыдать о том, что девушка опять ушла. В его голосе, в его надрыве, в его внешне простых текстах есть то, что удерживает его на тонкой грани между выверенной правдой и сбивающей с ног эмоциональностью.
Не переигрывая, не скатываясь ни в шутовство, ни в слезливую сентиментальность, oн поет о любви и смерти. Наверное, он знает, что это такое.