Борис ГРЕБЕНЩИКОВ  Мы так и не стали старше

Автор нижеследующих строк стала Франсуазой Саган российской музыкальной журналистики - в возрасте семнадцати лет у молодой журналистки Ольги Сагаревой вышла первая книга, ставшая теперь настольной у меломанов и музыкальных критиков. Книга называлась "Аквариум. 1972-1992" и была уникальным сборником интервью, рецензий, мемуаров этюдов и просто исторических материалов, посвященной уникальному, ни на что не похожему явлению русской рок-музыки, которым был Аквариум - тот самый, над первой буквой названия которой стоял значок ангстрема - буквы "А" с точкой. Что может быть увлекательного в простом журналистском сборнике?.. Но у Сагаревой каким-то чудом получился не учебник по истории, а пропитанное свежим "аквариумовским" духом уникальное чтение многоразового использования. Этот маленький том в мягкой обложке стал единственным тостом, который был поднят за уже распавшийся, утомленный взаимораздражением коллектив, вступивший вместе со страной в период смуты и энтропии. До, после и во время работы над этой книги Сагарева также выпустила первый сборник гребенщиковской прозы (куда вошли шутка "В объятьях джинсни", новелла "По ту сторону дня", "Роман, который никогда не будет окончен" и повесть "Иван и Данило"), а также сборник "14" - первый songbook "Аквариума". На легендарном радио SNC каждый четверг можно было слышать ее передачу "Радио Аквариум", в которой звучали самые раритетные записи "А". В день пятидесятилетия БГ Звуки.Ru вместе с одним из первых "аквариумоведов" поздравляют рок-гуру с юбилеем.

Ольга Сагарева -- Борису Гребенщикову
Открытое письмо

"Есть слово -- слова не значат ничего. Есть имя -- имена определяют все." Так пел поэт и музыкант, наш кумир - Дэвид Бирн. В известной книге Урсулы Ле Гуинн будущий волшебник земноморья пускается в долгий путь, чтобы узнать свое истинное имя. Дорогой Боря! Сегодня пришло время, которое ты приближал 50 лет -- время дать явлениям их истинные имена.

Семнадцать лет назад, ко мне одиннадцатилетней пришла первая любовь. Любовь всепоглотившая и определившая всю мою жизнь.
Мой герой был сведущ в магии, для которой он искал имя. Слово "Аквариум" стало временным сосудом для хранения неиспользованных имен. Мой герой имел власть, ему самому не подконтрольную -- власть над тысячами людей, которые шли за ним без призыва. Ты подбирал случайные веры и старые фотографии, и делал из них трактаты и иконы. Пантеон был огромен, и зацикливаться было почти некогда, ну разве только чуть-чуть. Работа по раздаче имен была твоей главной работой.

За тобой стоит поколение дворников и сторожей, свободно говорящих на четырех языках -- на языке их советской родины, на языке Битлз, на языке эльфов средиземья и языке нулей и единиц - языке машин. Это поколение не знало языка денег. Как ты когда-то нагадал на прозрачной гуще чистой воды, оно так и не стало старше.

Настоящие чудеса - случайные чудеса. Ты проложил дорогу из желтого кирпича, по которой я шла всю мою жизнь и до сих пор иду. В сухом остатке, я всего лишь одна из тех очень многих людей, жизнь которых ни за что не сложилась бы как есть, если бы не ты. И пусть во мне говорит гордость безнадежного маргинала. Пути, пересекавшиеся с твоим, становились уникальными - хотя на каждом из них идущий был всегда в одиночку. Все мы никогда не потеряем связь с "миром, которого нет".

Было много деталей. Споры об авторских правах и гонорарах -- не принижение нашего достоинства и не приземление полета нашей фантазии. Это то, как мы платим за наши поездки по свету, в которых мы понимаем, насколько общность, объединяющая нас, сильнее споров, разделяющих нас.
Все вернулось на круги своя во время очень странного празднования в Кремле. Ну и пусть мне достались пригласительные билеты с надписью "Мамонов". Лучше поздно, чем никогда. Стало ясно, что каждый из нас - звено в цепи. Даже смешно, что многие подчас умудрялись уйти так далеко.

Зато на концерте в Кремле мне явилось настоящее видение из прошлого. Пока я думала, что делать с уже ненужным билетом на галерку, предо мной у самого последнего кордона -- неумолимых старушек внутри Дворца - предстала единственная представительница того отжившего класса, который пятнадцать лет назад был просто зрителями. Тогда все были такие: в джинсовых костюмах, с длинными волосами и абсолютно очевидно совсем без денег. Теперь вот осталась одна эта девушка. Хорошо хоть билет не пропал.

Как и всем локальным богам, тебе свойственно грубо нарушать свои же заповеди. Помнишь, как мы все были против власти? "Панки любят грязь, а хиппи -- цветы, но и тех, и других берут в менты". И вот тебе на, наш вождь братается ни с кем-то, а с главным ментом страны. Преступление было столь гротескным, что выглядело даже в чем-то изысканно. Я посмотрела и сказала себе, не без удовлетворения: "а Гребенщиков-то, не изменился!". "Если ты не мент, возьмут и тебя". Так давайте все станем ментами! Мы же были и эльфами, и буддистами, и кришнаитами, и послами рок-н-ролла в неритмичной стране. По мне, так что - любовь зла, она все простит.

Я прожила много лет в стране, где просторы почти так же необъятны, но нет вечной мерзлоты. Сотни миль выжженной травы и серых горных вершин сменялись сотнями миль равнин с зеленой травой и одиноко стоящими пейзанскими домиками, у каждого во дворе - маленькая нефтяная вышка вместо колодца. И постепенно - это были годы, но они прошли - я поняла, что играю не в свою игру. И что я иду вверх по течению по льду последней реки, и оба берега одинаково далеки. Как хорошо, когда в машине есть магнитофон и из него периодически раздаются лаконичные ответы, применимые к любому вопросу. Это может быть только Аквариум.

Ты подарил мне Россию -- ты объехал мир и все время возвращался домой. Находясь за сотни миль, было невозможно понять почему, хотя это безусловно смотрелось как своего рода гражданский поступок. Я много лет искала вторую родину, но, сам того не зная, ты каждый год и каждый день заставлял задуматься о том, что в гостях хорошо, а дома - лучше.
Некая добрая ирония судьбы есть в том, что именно тебе, именно сейчас дали орден "За заслуги перед Отечеством". Правда, я всегда думала, что ордена бывают только трех степеней. Но твоя заслуга значительна: ты сохранил для себя Россию, оставшись жить здесь. Более того, ты сохранил для России меня и многих таких, как я - даже если не все они вполне понимают, что это ты снился им ночами.

Ты научил меня эльфийским письменам, ты заставил меня читать Дао де Цзин. Ты почти честно притворялся кришнаитом и бродил в Тибете по буддистским тропам. Ты подарил мне второй взгляд на православие, и в результате помог мне поверить, что религий - нет, а религия - одна. И сегодня, семнадцать лет спустя, я понимаю, что первая любовь -- она же и единственная. Имя моей религии - Аквариум, и нынче Рождество.