SHADOW HOST  Neverland

Когда я первый раз пришел с ней домой, я включил в прихожей свет и устало сбросил прямо возле двери тяжелые грязные ботинки. Потом долго умывался, фыркая, под струей чуть теплой воды. Она...

Когда я первый раз пришел с ней домой, я включил в прихожей свет и устало сбросил прямо возле двери тяжелые грязные ботинки. Потом долго умывался, фыркая, под струей чуть теплой воды. Она дожидалась, совершенно безразличная к происходящему. Через пару минут я рухнул на диван и принялся стаскивать с нее какую-то плотно облегавшую дрянь из неживой материи. Затем лишь несколько простых действий, о которых знают и школьники, перед тем, как пред тобой загорится зеленый свет.
Дальше все было, как всегда, с громкими звуками, смущавших затаившихся за стеной соседей. Я раньше никогда о них не думал в эти минуты, но теперь я точно знаю - они где-то совсем рядом и слушают. Я раньше много чего не думал, но теперь, бреясь, в зеркале я наблюдаю за странной неподвижной апатией в складках кожи у уголков глаз. Когда я слушаю ее, молча... Я даже не думаю, нет! Мне приходят в голову необъяснимые мысли, внезапные образы, забредшие на миг из темных аллей моей юности, и следом лезут странные слова: "power metal", "blind guardian", "twilight hall"... Их смысл, бывший однажды столь простым и ясным, обещавшим впереди новое, начинает ускользать от меня. Ее слова, на загадочном и возвышенном для всех живших в 70-е советских людей английском, стали давно понятными и слиплись в одну мысль: что все они говорят одно и то же за годом год. И я могу их понять, таких же, как она, - ведь в этом алфавите чуть более двух десятков букв.
Впрочем, ее голос мил и привычен, и я стараюсь не думать об этом. И мне противно слушать других, которых показывают мне в наказание по телевизору. Я не смог бы держать таких в руках - меня не покидает чувство брезгливости испачканных ладоней при одной мысли о них. Но, боже! Иногда, перед тем, как назвать ее по имени, я вдруг осекаюсь на мгновение, боясь назвать чужое имя. Кажется, ее звали Ника, но я не уверен, и мне все равно - их было так много, что их лиц и звуков я не вспомню уже никогда. А когда, устав от моей холодной отчужденности, замолчит и она, я не знаю, захочу ли я слушать вновь эту пластинку.

09.01.2003, Алексей МОРОЗОВ (ЗВУКИ РУ)