ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ  "Вдохновение – это уйти в работу, но видеть горизонты"

Грачи Прилетели — ансамбль философии и пляски, участники которого живут в Петербурге и Москве. Группа дебютировала в 2015 году панк-оперой "Игра", известна своим участием в рок-фестивалях, совмещает социальную лирику с виолончелью и губную гармонику с сэмплами природных шумов. Недавно музыканты выпустили клип на песню "Пусть" с участием людей, которые живут на улицах. О работе над клипом, а также о том, как писать песни из двух городов и о музыкальной свободе Звукам рассказали Саша Сараева и Ана Колесникова.

Звуки: музыку "Грачей" нередко относят к русскому року, чуть ли не к городскому фолку, а вы говорите, что ваши песни — философский панк. Что вы на самом деле играете?
Ана: Философский панк — это не о звуках, а, скорее, о взглядах: песни у нас разные по темам и звучанию, но они все об одном — о свободе. В этом смысле песня о большой и чистой любви "Снег", страшная сказка "Томатный Тыквер" и социалка "Мария" об одном и том же. Когда вышел наш дебютный альбом "Игра", а потом несколько синглов примерно в том же звуке, никто особенно не сомневался в жанре: простые ритмы и мелодии, массивные гитары, конфронтационные тексты. Но дальше мы записали поющие чаши в песне "Мурари" — после такого про панк, наверное, сложновато говорить. А между тем и "Мурари" — про свободу. Как называют музыку — не суть. Русский рок? Ок. Это когда пишут лирику на русском и играют на электромузыкальных инструментах? Тогда это про "Грачей". Я пишу на русском, а у Сани есть электровиолончель.
Саша: Да, у меня есть электровиолончель. Еще есть электрогитара, - правда, в "Грачах" я на ней больше не играю. Мы в какой-то момент решили уходить от типичного гитарного звучания, сейчас экспериментируем в области электронной музыки. Еще наш барабанщик Миша Ефимов играет на губной гармонике — может, поэтому о "Грачах" стали поговаривать как о фолк-роке. Я думаю, что наши музыкальные эксперименты прекрасно вписываются в изначальную концепцию уважения к свободе: хотим — рубим в "Стороже брата" панк с виолончелью, хотим — после соло на губной гармонике в "Тихо" читаем философский рэп, хотим — с бездомными хором поем.

Звуки: Расскажите об этом проекте подробнее, пожалуйста! Вы записали песню с хором нищих и сняли клип с участием бездомных Москвы и Петербурга. Кто это придумал?
Ана: Сначала были Сашины мелодия и желание написать петербургскую песню с эпиграфом из "Братьев Карамазовых": "Пусть я проклят, пусть я низок и подл…". Достоевский — бедные люди — бездомные. Цепочка мыслей простая, а вот с текстом мне было непросто. Такой уровень печали не по мне, поэтому после первых двух куплетов, где все очень грустно и даже есть слово "плакали", мозг выдал спасительный образ: стена, у которой в темноте стоят люди, смотрят на гуляющих по ночному городу и чего-то ждут. Потом из-за стены выкатывает солнце и те, кто беспечно гулял, наконец-то замечают тех, кому было мало света фонарей. Этот образ меня примирил с песней "Пусть", появился речитатив "В мире саннисайда".
Саша: Мелодия была написана давно, но, как это случается, отправилась в стол ждать смыслового подтверждения. Потом я перечитывала "Братьев Карамазовых" - и отозвалось. Для меня это песня о нелюбимых, неудобных, брошенных детях страны, до которых никому нет дела, кроме пары активистов. Кому пришла мысль снимать клип именно с бездомными, я уже не помню, но думаю, что Ане — она как арт-терапевт много работала в социальной сфере. Договорились с благотворительным фондом "Дом Друзей" и с режиссером-документалистом Иваном Бортниковым. С кем бы ни общались — все нашу идею воспринимали очень хорошо, очень неравнодушно. И на самих съемках тоже сложилось: почти все бездомные шли на контакт, рассказывали о себе, о своей жизни на улице. Очень запомнились их глаза. Такой неуверенный, потерянный взгляд. Наш оператор Николай Резниченко поймал все эти взгляды, теперь они в клипе.
Ана: Меня трек и клип "Пусть" радуют тем, что получилось соединить документальное и художественное. В начале ролика — ликбез по работе с бездомными от директора "Дома Друзей" Ланы Журкиной, в финале — философский монолог бродяги Лехи, в середину довольно органично, как мне кажется, встроился хор нищих. При этом многослойная история, которую хотелось рассказать, вроде бы тоже не потерялась. Меня давно впечатляет синтез фикшна и документальности: вербатим в театре, "Концерт для птиц с оркестром" Эйноюхани Раутаваара, эксперименты с природными шумами и голосовыми сэмплами в дарк-эмбиенте, в частности, у Романа Сидорова из "Старухи Мха". Всегда хотелось попробовать сделать что-то подобное.

Саша: И будем делать дальше. Договорились с Командорским резерватом — это крупнейший в России морской заповедник. Теперь у нас в облаке — куча тихоокеанских звуков: вода, разные птицы, морские котики и кашалоты. Мы шутим, что хотим стать первой группой, спевшей с ушастным тюленем и чернозобиком. А если серьезно — есть несколько природно-философских песен, в некоторых из которых хочется расставить экозащитные акценты. Другие, как нам кажется, от документальных сэмплов станут правдивее. Например, "Камчатка". Эта песня для меня особенно важна. Я родом с Камчатки и прекрасно помню, как она звучит. Хочется, чтобы трек прозвучал так же мощно, как тамошние небо, ветер, океан.

Звуки: Понятно, природа, родные края, экологические и социальные вопросы. А что еще вас вдохновляет?
Саша: Мое вдохновение — это послесловие, которое следует за яркими впечатлениями. Вдохновляет многое, особенно живопись. Могу часами разглядывать полотна импрессионистов — Моне, Ренуара, Дега. Стараюсь слушать много разной музыки — от классики и джаза до современной экспериментальной. Среди тех, чья музыка воодушевляет с первых звуков — исландский мультиинструменталист Оулавюр Арнольдс (Ólafur Arnalds), шведская инди-группа Amason, из российских — Fogh Depot с их электронным джазом.
Ана: Для меня вдохновение — это такое ровное состояние, когда ты знаешь, что делаешь что-то хорошее, примерно представляешь, как это сделать красиво, и у тебя есть на это силы. Надо уйти в работу, но видеть горизонты, много делать, при этом уметь расслабляться, одобрять и ободрять себя, но не жалеть и не захваливать. Вдохновляют природа и добрые умные люди. Хотя глупый хейтер меня тоже вдохновит, особенно если хоть немного поменяется. Люблю эмбиент, нордик-фолк, индийскую классическую музыку. Играю на бансури — стараюсь слышать всю эту микрохроматику. Очень уважаю рэп — тот, что со смелыми сложными текстами. Осваиваю кларнет — поэтому сейчас слушаю много джаза. Саунд-арт впечатляет, звуковая поэзия — да мало ли на свете удивительного.

Звуки: Ана живет в Москве, Саша — в Петербурге. Как вам работается на расстоянии?
Ана: Особых проблем с этим нет. Когда мы придумали "Грачей", я жила в деревне под Пушкинскими Горами, и сложностей было больше — там прекрасная природа, но отвратительная связь. Зато Саша ко мне часто приезжала, мы бродили по лесам и музейным паркам, сидели на Савкиной горке или просто на завалинке, наблюдая аистов. Вот где вдохновение. Сейчас ежедневно созваниваемся, списываемся, поем по скайпу, играем по вотсапу. Ну и перед важными концертами съезжаемся за пару недель, ходим вместе на вокал, репетируем.

Звуки: Вы сказали, что в песне «Пусть» сначала была мелодия, а потом идея и текст — так всегда?
Саша: Когда как. Бывает, я играю на гитаре, появляется мелодия, а к ней — идея песни. Или наоборот: у кого-то есть какая-то мысль — за ней приходит музыка. Бывает, придумаю виолончельное соло, а потом мы вместе решаем, что это за настроение такое, как его развить. Бывает, у Ани уже есть черновик песни — мелодически, идейно-текстово. Тогда мы работаем с этим черновиком — что-то упрощаем, усложняем, думаем над аранжировками. У нас есть песня о войне «Седьмая», практически симфония Шостаковича, так вот ее ритмически и мелодически придумал наш барабанщик. Так что правил нет, есть свобода и сотворчество.