Tuulikki BARTOSIK  “Сохранить традиции можно лишь с открытым сердцем”

За последние тридцать лет эстонская фолк-музыка вышла за пределы Северной Европы, расширяя горизонты до континентальных масштабов. Среди исполнителей, выступающих на мировых шоукейсах, все чаще можно увидеть финно-угорские имена. Традиционные инструменты - каннель, торупилл или эстонская волынка - звучат на берегах, куда более далеких, чем соседние территории Финляндии и Швеции. В конце 2018 года несколько артистов из южного региона Эстонии - Выру - отправились на гастроли по Японии. Среди них была Тууликки Бартосик (Tuulikki Bartosik), заворожившая островитян напевными звуками аккордеона.

В Эстонии экспериментальный подход Бартосик изменил представления об аккордеонной музыке, ранее ассоциирующейся в основном лишь с фолком или классикой. Ей успешно удается сочетать барочную полифонию, душевность, свойственную народной музыке, и атмосферное звучание, характерное для эмбиента. Четких границ между жанрами в этих композициях не существует - возможно, этим автор подчеркивает свою жизненную позицию, предпочитая геополитическим границам свободное пространство.

В ходе беседы Тууликки рассказала Звукам о ностальгической поэзии, звуке эстонского леса и гендерных стереотипах среди аккордеонистов.

Звуки: Тууликки, в некоторых композициях ты используешь собственный голос в качестве дополнительного инструмента, слегка подпевая аккордеону. А как часто ты включаешь в музыку тексты?
Тууликки Бартосик: На моем следующем альбоме, релиз которого намечен на конец октября, будет несколько композиций с текстами. Одна из них на стихи эстонского поэта Артура Адсона (Artur Adson). Он жил недалеко от того места, где выросла моя мама, - в регионе Вырумаа. Во время войны многие писатели и поэты покидали родину, уезжая в Швецию в статусе беженцев, в том числе и Адсон. Там они оставались и после войны, так как возвращение обратно грозило репрессиями со стороны советского правительства. Многие устраивались в шведские архивы, где занимались скучной работой. В свободное время писали. Адсон был одним из тех, кто создавал тексты на выруском диалекте. Естественно, никто в Швеции не понимал этот язык, но он и другие поэты продолжали творить. Тот текст, который я выбрала для своего альбома, наполнен тоской по родине и по близким людям, которых пришлось оставить. В нем также говорится о том, что быть покинутым- это все равно что быть обезглавленным.
Сегодня мы можем свободно перемещаться по территории Европы. Но тогда все было по-другому. Сейчас, когда у меня есть возможность свободного передвижения (Тууликки постоянно проживает в Швеции - прим. ред.), когда я могу сесть на паром, потом в машину и через пару часов оказаться дома, я задумываюсь, как ощущали себя эти люди. Как они ощущали себя, стоя там на противоположном берегу, смотря вдаль в надежде увидеть родную землю, не зная, смогут ли они когда либо вернуться, и создавая поэзию на языке, который никогда никто не поймет в принимающей стране.

Звуки: Одна из твоих композиций - рождественская...
Тууликки: Да, она называется Home for Christmas. Я решила поэкспериментировать и сделать трехминутный трек, который впишется в формат радиоэфира. К сожалению, не так-то просто найти рождественскую музыку на эстонском, которая бы мне нравилась. Поэтому у меня есть мечта однажды сделать альбом песен к празднику. Эта композиция - мой первый шаг. Песня написана на стихи Мадли Кивимяэ (Madli Kivimäe), поэтессы и органистки из Северной Эстонии. Так как к моменту записи мне не удалось получить перевод на выро, мы записали эту ее с текстом на эстонском.

Звуки: Ты свободно говоришь на выро?
Тууликки: Не могу сказать, что свободно, но я понимаю и могу общаться. Моя бабушка была главным носителем языка в нашей семье. Она умерла, когда мне было 4 года. Родители никогда не разговарили со мной на диалекте. В то время это не было принято - тебя могли посчитать за необразованного человека из деревни. Уже потом, когда мне было около 12 лет, я вдруг заговорила на выро - моя мама была поражена. Она спросила меня, откуда я знаю эти слова. Я просто пожала плечами, словно это знание было со мной всегда.
Я хорошо помню, как в школе нас все классом участвовали в песенных фестивалях. Мы пели песни на русском, и мне искренне понравились некоторые мелодии с тех времен. Однако меня всегда восхищала идея исполнения песен на разных языках.

Звуки: Ты мастерски экспериментируешь с различными жанрами. В частности, впечатлила эмбиент-композиция, которая была написана во время британской арт-резиденции Active Crossover. При прослушивании хочется закрыть глаза и представить лунные пейзажи.
Тууликки: Очень интересно, что у тебя возникли ассоциации с Луной. Она оказывает на меня очень сильное воздействие. На моем сольном альбоме Storied Sounds есть композиция The Moon Salutation, написанная под впечатлением от лунной ночи. Что касается Primary Reception, этот трек состоит из фрагментов, записанных во время нескольких сессий в лесу на юге Эстонии. В записи принимали участие куратор Active Crossover Саймон Ветэм (Simon Whetham) и один из резидентов Джон Грзинич (John Grzinich). Благодаря Джону, кстати, я открыла для себя акустические возможности леса для своего аккордеона. После резиденции мы ходили, пробовали записывать звучание в разных точках лесного пространства и нашли “особенный лес”, где инструмент звучит наиболее удачно. Спустя некоторое время в студии Петтера Берндалена в Стокгольме я решила воссоздать акустику леса. В работе участвовали Петтер Берндален (Petter Berndalen) и всемирно известный акустик Мэттс Оденмальм (Matts Odenmalm). Несколько подвешенных пластин из карбонопластика и картона, расположенных под определенным углом, создают эффект лесной акустики. Этот “лес” можно собирать и переносить из одной студии в другую - очень удобно. Записывая свой новый альбом, мне всегда легко представить леса Южной Эстонии и небольшое озеро в форме сердца, расположенное недалеко от моего дома.

Звуки: На твоем сольном альбоме Storied Sounds также есть несколько звуковых пейзажей.
Тууликки: Да, например, композиция November, которая вдохновлена звуком воды в период поздней осени. Совсем рядом с моим домом в Эстонии есть река, которая никогда не замерзает зимой. Вода в движении звучит по разному в зависимости от времени года. Поздней осенью звук кажется более размеренным.

Звуки: В 2015 году совместно с аккордеонисткой Ханной Джеймс ты выпустила альбом Chatterbox, который был записан в одной их горных пещер Уэльса и тем не менее вдохновлен природой Эстонии. Проект, в чем-то схожий с коллаборацией эстонской саксофонистки и композитора Марии Фауст (Maria Faust) и датской певицы Киры Сков (Kira Skov), которые записывали альбом в заброшенной русской церкви на границе Эстонии пару лет назад.
Тууликки: Да, это действительно так, мы вдохновлялись друг другом и нашими странами. С Ханной было очень легко. Мы много импровизировали, в том числе с голосом. Это был очень интенсивный творческий обмен. На альбоме она поет в нескольких моих треках. Я пока еще в поиске своей творческой манеры пения. Раньше я все время пела в хоре, где нам не давали свободы в плане исполнения. Поэтому на своем новом альбоме я исполню рождественскую песню, где попытаюсь максимально раскрыться как вокалист.

Звуки: Будут ли на твоем грядущем альбоме композиции в традиционных фолк-жанрах?
Тууликки: Обязательно. Одна из таких композиций - полька, которая станет посвящением знаменитому эстонскому аккордеонисту Карлу Кикасу (Karl Kikas). Он играл на диатоническом аккордеоне или eesti lõõts. Я часто слушала его музыку по радио, когда была ребенком. Он записывался на легендарной студии “Esimene stuudio”. Раньше микрофоны были вмонтированы в студийный потолок, что создавало сильный эффект эха при записи. С детства я запомнила эти мелодии и странное эхо. Позже я записывала на той же студии свою польку - я написала ее пять лет назад и планировала выпустить на первом сольном альбоме Storied Sounds (позднее Тууликки перезаписала польку в Стокгольме для нового альбома - прим. ред.). Наконец-то тогда смогла ощутить то же, что испытывал Karl Kikas. Ты сидишь посреди огромной комнаты и слушаешь себя. К счастью, микрофонов на потолке уже не было. Их демонтировали, поскольку с ними звук был не очень. Для меня это был исторический момент, так как будучи ребенком, мне казалось, что мир радио и Карл Кикас где-то очень далеко, что я никогда не смогу ощутить то же, что и он. Но в итоге ощутила.

Звуки: Мы уже несколько раз затронули тему творческих коллабораций с музыкантами из других стран. Еще один проект - Accordionesse, объединяющий женщин-аккордеонистов. Как зародилась идея его создания?
Тууликки: В проекте участвуют музыканты из Финляндии, Эстонии и Великобритании. Это обмен кельсткими и финно-угорскими музыкальными традициями. На создание меня подтолкнула история о первом корабле эстонских беженцев, которые в 1845 году добрались до берегов Америки. 16 человек отправились в плавание на плохоньком суденышке. Они шли по маршруту Колумба и через некоторое время, истощенные, приплыли к берегам Шотландии. Местные жители заботились о них, пока те не окрепли и смогли продолжить путешествие. Когда я читала об этом, мне пришло в голову, что традиции быстрее распространяются по воде, чем по суше. И что в силу географического положения, культурный обмен между нашими странами мог происходить в течение длительного времени.

Звуки: В мире существует очень много гендерных стереотипов о музыкальных инструментах. Есть люди, которые считают, что аккордеон больше подходит мужчинам, чем женщинам. Как бы ты на это ответила?
Тууликки: Я не думаю, что это имеет значение - играет ли мужчина или женщина. Это не главное. Главное - это правильно сочетать свою энергию, когда ты играешь на инструменте. Мне кажется, что сейчас многие музыканты “нажимают” именно на мужскую энергию. В голове у зрителя существует устоявшийся образ исполнителя с аккордеоном - мачо в черном костюме, который играет предельно агрессивно - порой кажется, что музыкант просто насилует инструмент. Но такой стиль игры для аккордеона не всегда подходит - у него очень динамичный и многогранный звук. Этот инструмент дает различные возможности звуковоспроизведения для исполнителя, но с ним можно обращаться более деликатно. Я думаю, что агрессивная манера игры связана с классическим подходом к аккордеону. Немногим музыкантам в академической среде удается сохранить свою индивидуальность, если она идет в разрез с общепринятой тенденцией. Ксения Сидорова (аккордеонистка из Латвии - прим. ред.) - одна из тех, кто успешно с этим справляется, вкладывая женскую энергию в исполнение классических произведений.
Сама я люблю играть классику, например, Баха. Что касается фолк-музыки - это неотъемлемая часть моей культуры. Ты - это твои корни. Каждый человек так или иначе способен сохранить культуру своей страны. Традиции не могут существовать изолированно, поэтому их нужно беречь, передавая следующим поколениям и давая им развитие в современном обществе. Сохранить традиции можно лишь с открытым сердцем. Это непростая, но необходимая задача, для решения которой важно соблюдать баланс. Никогда не изолируйте свою культуру, популяризуйте ее, но при этом сохраняйте основы.