COLD CAVE  "Не могу играть, когда рядом со сценой стоит прилавок с хот-догами"

В Москву и Петербург приезжает Уэс Эйсолд (Wes Eisold), в прошлом активный игрок американской хардкор-сцены, а ныне лицо дарквейв-проекта Cold Cave, издатель книг Бойда Райса (Boyd Rice) и Дженезиса Пи-Орриджа (Genesis P-Orridge) и не последний человек в мире современного искусства. Звуки позвонили Эйсолду в Лос-Анджелес, чтобы расспросить его о прошлом и настоящем.

Звуки: Cold Cave - ваш не то пятый, не то шестой проект, зависит от того, как считать. С каким настроением вы его запускали? Было воодушевление или скорее "а, ладно, что я теряю, все ошибки, какие можно было сделать, я уже совершил"?
Уэс Эйсолд: Нет-нет, какие там ошибки. Думаю, что я больше не хотел играть в группе, эта идея исчерпала себя. Так что когда я начал Cold Cave, я ничего заранее не планировал, просто хотел уйти от формата группы и собрать воедино все, что мне, как музыканту, хотелось сделать. Все, что я не смог реализовать до того.

Звуки: Вы начинали в тусовке хардкор-панка. И это какая-то повторяющаяся история: человек играет хардкор, потом устает от его однообразия, выходит из движения, но при этом остается верным принципам DIY. Это то, что произошло с вами?
Уэс: Да, наверное. Дошел до точки, когда стало ясно, что в группе я занимаюсь совсем не тем, что мне интересно. Мы сказали все, что хотели сказать. По мне, так хардкор-группы - важная школа, в тот момент, когда ты действительно веришь во все это. Но через какое-то время эта уверенность улетучивается, и становится скучно.

Звуки: В чем разница между концертными Cold Cave и студийным проектом, которым, в общем-то, один занимаетесь?
Уэс: На концертах мы пользуемся кучей разных синтезаторов, показываем видео, которые сами же и монтируем. Концерты у нас довольно жесткие и энергичные - думаю, что это нам передалось по наследству от хардкора.

Звуки: Дэвид Бирн (David Byrne) в вышедшей не так давно книге "How Music Works" отмечает, как пространства с различной акустикой влияют не только на то, как музыка звучит, но и на творца. То есть зачастую музыкант, сознательно или нет, подстраивает звучание под конкретное место. Когда вы пишите для Cold Cave, вы уже думаете о том, как песня будет звучать живьем в маленьком клубе?
Уэс: Нет, разве что ритм задаю соответствующий. То, что хорошо звучит живьем, может не слишком удачно звучать на альбоме, и наоборот. Поэтому я стараюсь писать так, чтобы оставался задел для концертах. То есть получается, что о концертах я все-таки думаю, когда работаю в студии, но это совсем не главное. Минималистичная музыка вообще неплохо звучит в клубах - чем проще песня, тем лучше для выступлений.

Звуки: А вам доводилось играть в каких-либо совсем неподходящих, позорных условиях?
Уэс: О, боги, дайте подумать... Не то чтобы мне было стыдно, но я чувствую себя некомфортно, когда нам приходится выступать на спонсорских мероприятиях, скажем, каком-нибудь шоу для радиостанции, которую спонсирует крупная корпорация. Антураж должен соответствовать музыке: я не могу играть, когда рядом со сценой стоит прилавок с хот-догами.

Звуки: Через Heartworm Press вы не только пластинки, но еще и книги издаете. Как по-вашему, насколько эти два ремесла похожи - публикация музыки и книжное дело?
Уэс: Очень похожи. И не только выпуск книг и музыки - вообще все формы искусства тесно переплетены между собой. Архитектура, дизайн, книжное дело, музыка - все они не слишком отличаются друг от друга.

Звуки: Я беседовал с Бойдом Райсом год назад, и мы, помню, смеялись над тем, что нойз, который конце 70-х считался чем-то бесчеловечным, садистским и совершенно непереносимым, сегодня почти превратился в фон, звуковые обои. Им трудно кого-то удивить. Это по-прежнему важно для художника - двигать границы нормального? Это обязательная повестка дня?
Уэс: Понимаю, о чем вы. Нойз сегодня просто еще один жанр, правда же? Мне кажется, что вызов не так важен, как честность артиста. Кто-то даже может сказать, что у Cold Cave легенькая музыка. Но до тех пор, пока ты делаешь что-то честно, пока ты вкладываешь в свое дело личность, свое я, искусство остается новым.

Звуки: В этом туре с вами играют Дуглас Маккарти (Douglas McCarthy) и Гэри Ньюмен (Gary Numan). Можно сказать, что эти два человека повлияли на Cold Cave?
Уэс: Опосредованно, конечно, повлияли. Гэри Ньюмен остается важной единицей для всей электронной музыки. Что касается Дугласа Маккарти, то мне нравится то, что он сегодня выпускает, и Nitzer Ebb мне тоже всегда были симпатичны. Если подумать, они были не так уж далеки от хардкора идеологически, поэтому их музыка ужасно захватывает.

Звуки: У вас с октября прошлого года один за другим выходят синглы. Почему вы решили сделать из них сериал?
Уэс: Ну это же так клево, выпускать сингл за синглом. Записал - выпустил. Альбом - это такая зонтичная вещь, все песни должны нанизываться на одну ось. А я стал писать очень разные песни, они никак не собираются в альбом. Так что я какое-то время обожду с альбомом, хотя над ним работаю, и буду продолжать выпускать песни. Кроме того, важно оставаться на виду: внимание людей рассеивается, им все время нужно что-то новое. А когда ты год пишешь альбом, потом год с ним ездишь... Это так архаично, так глупо. В конце концов, это просто нечестно и по отношению к исполнителю, и по отношению к тем, кто любит музыку.
Звуки: Рутина страшная.
Уэс: Еще бы.

Звуки: Вы приезжаете в Москву в очень правильное время, по моим ощущениям. Еще лет пять назад синтпоп и дарквейв ассоциировались с окологотической тусовкой и вечеринками фанатов Depeche Mode, и так было многие годы. А сейчас люди действительно увлеклись жанром, стали откапывать редкий бельгийский минимал, который только на кассетах выпускался, и тому подобные артефакты. А как это происходило в Штатах? Когда вы почувствовали реальный интерес к музыке Cold Cave со стороны публики?
Уэс: Такого интереса к жанру еще не было. Где-то пять лет назад люди вдруг начали записывать одну и ту же музыку в разных вариациях, составлять сборники старого минимала, бельгийского или восточно-германского. Я стараюсь следить за тем, что делают другие группы, но не могу сказать, что принадлежу к какой-либо сцене. Я сам по себе.

Cold Cave
2 ноября - Санкт-Петербург, клуб "DaDa"
3 ноября - Москва, клуб "16 тонн"