NADJA  Часть 3: Подъем без переворота

Европейские концерты экспериментального эмбиент-дроун-металического (а это лишь самая краткая характеристика) дуэта Nadja не отличаются особым ажиотажем. Спрос на подобный продукт, что в Брюсселе, что в Лидсе традиционно невысок, и это вполне объяснимо его радикальностью. Московское же выступление группы в клубе Дом собрало рекордное количество посетителей, так что даже сам Эйдан Бейкер (Aidan Baker), лидер и основатель коллектива, был поражен популярности своей не самой простой музыки. Уже по виду переполненного зала можно было сделать самые оптимистические выводы о судьбе тех промоутерских компаний, что связались с героическим делом привоза экзотических, но влиятельных артистов из числа "золотых голов металлического андеграунда" и талантливых электронщиков.

После короткого перерыва, отделяющего сеанс умиротворения через минималистичный эмбиент в сольном исполнении Бейкера, от сета Nadja, на сцену вышел представитель администрации и убедительно попросил не снимать группу со вспышкой, так как Эйдан с трудом их переносит. Лютовавшие предыдущие сорок минут домарощенные (простите за невольный каламбур) фотографы немного присмирели, погас свет и без лишних слов (на них семейное предприятие скупится при любых обстоятельствах) вышел Бейкер и его жена Ли Букареф (Leah Buckareff), с бас-гитарой. Искаженные десятком примочек протяжные экскапады Бейкера поддерживаются ревом гитары Ли, звук постепенно нарастает, отдельные партии замыкаются в кольцо и, повторяясь десятки раз, вдавливают зрителей в сиденья. Несмотря на ожидания, вживую звучит Nadja довольно миролюбиво, это не землетрясение, а скорее властный прилив океана, проверяющий соленым языком на прочность каждого зрителя по отдельности. В длинных номерах улавливаются фрагменты знакомых вещей: от ранней "Stays Demons" до благородного шумового эпоса "Thaumogenesis", но это не столь важно. Отталкиваясь от заданной в записи формы, Бейкер ведет слушателя в увлекательное путешествие, где импровизация играет первую роль. Как тут не вспомнить слова знаменитого джазмена Эрика Долфи (Eric Dolphy), слова которые любит цитировать и сам Эйдан Бейкер: "После того как ты услышал музыку, она исчезла, растворилась в воздухе, и тебе никогда больше не удастся схватить ее". Концерты Nadja тем и интересны, что от канонических вещей дуэта остается только самый остов, все остальное "мясо" наращивается прямо по ходу действия. Средства знакомы, но результат непредсказуем. Внешне весьма бесхитростные композиции, состоящие из методично повторяющихся риффов на фоне пульсирующего гитарбиентного ландшафта, на самом деле таят в себе множество сюрпризов для слушателя подготовленного. Настоящая драматургия здесь именно в деталях, в еле заметных сдвигах и тонко расставленных акцентах, пристальное наблюдение за которыми и втягивает тебя внутрь герметичного мира канадского дуэта. Прослушивание альбомов Nadja - это неподдельная "интронавтика", погружение внутрь себя при помощи музыки, головокружительное приключение, которое можно совершить, не сходя с места. Вживую эти ощущения усиливаются в стократ, а рожденные музыкой образы навсегда остаются в памяти. Стоит отметить, что Бейкер все-таки немало слукавил, когда отрицал глубинную связь своего творчества со звуками природы, даже видеоряд на московском концерте подчеркивал это сходство: черное-белые виды лесов и водопадов, мрачных, одиноких и немилосердных, лучше всего подходил к размашистым композициям. На приглушенные виды природы падали черные тени Эйдана и Ли, и временами от такого зрелища становилось жутковато, словно из зияющих чернотой проломов в девственно чистой чаще под тяжкое камлание Nadja может выйти нечто неизведанное. Когда слышишь экстремально тяжелую музыку в записи, воображение всегда рисует, что позади этих мощнейших стен звука находятся подобающие им по силе гиганты. Но на концертах всегда несколько разочаровываешься несоответствием напористого, подавляющего звука и тщедушной телесной оболочки ее создателя. Так, например, было на московском концерте Cult Of Luna, где участники группы (помимо коренастого и крепкого вокалиста) вполне сошли бы за участников шведской гаражно-роковой формации: гуттаперчевые дистрофичные мальчики в узких обтягивающих джинсах. В случае же с миниатюрными Бейкером и Ли таких мыслей не возникает - с первых минут становится ясно, что эта музыка уже существует вне их, ее примитивной силы и возвышенной чувственности хватает чтобы поверить, что она самостоятельно идет через двух посредников, вышедших на сцену столичного клуба, управляя их выверенными движениями - "the messenger isn't the message", что подтверждается разнородным характером остальных проектов Бейкера. Ли простояла весь концерт спиной к залу, и в этом можно увидеть символический, что Бейкер и его скромная спутница - это две стороны одного целого. И, действительно, к середине выступления различить в грохочущем, но удивительно красивом гитарном месиве, отдельные партии стало невозможно. Тем временем в зале многие так глубоко ушли в себя, что хотелось верить, что в этот вечер не было заснувших под гипнотическим воздействием музыки Nadja. Впрочем, не обошлось и без типичных для Дома проблем, вызванных специфической аудиторией, считающей себя вправе шуметь и разговаривать во время выступления музыканта, в чьем творчестве стоит улавливать каждый нюанс. С другой стороны, сами бузотеры потеряли больше, чем смогли навредить остальным.

Большинство людей любит музыку (а даже, скорее отдельные песни), за то, что, как им кажется, в этих композициях прямо или косвенно говорится о них самих, об их характере или судьбе. С музыкой Nadja сложно проассоциировать себя, но, тем не менее, гудящие и обрушивающиеся со всей тяжестью на слушателя гитарные обвалы, призваны рассказать ему о том, о чем меньше всего хотел бы узнать, раскрыть самые темные и неизведанные уголки сознания. В этом плане, упомянутое путешествие внутрь себя может таить немало неожиданностей, но что об этом говорить - это личное переживание каждого зрителя и, наверняка, немногие захотят раскрыть пережитый за эти полтора часа опыт.

Недолго провисев на одной ноте, Бейкер и Ли покинули сцену, но некоторое время в зал еще поступает дрожащий и зыбкий гул, и это именно то, что мне удалось подметить еще во время саундчека коллектива - Бейкер с легкостью может оставить гитару, но пришедшая в мир нездешняя по своему содержанию музыка будет еще долго оставаться с нами, не говоря уже о тех минутах или часах, что она проведет в нашем воображении, после того как погаснет последний звук. Через пару минут, группа вернулась на сцену, извинилась за подсевшую батарею драм-машины, и приступили к исполнению великолепного кавера на "Long Dark Twenties", авторства канадского актера и писателя Пола Беллини (Paul Bellini). Заторможенный и утяжеленный в десятки раз шугейз, где из-под пронзительного гитарного овердрайва доносится мягкий и доверительный голос Бейкера, повествующий о несчастье быть молодым и одиноким. Вспышка, вспышка, вспышка! В этот момент, когда сердце оголтело стучит в такт размашистым ударам, меньше всего хочется думать о том, что кто-то нарушил обещание данное администрации клуба и, воспользовавшись тем, что уйти с биса Бейкеру и Ли просто некуда, стал фотографировать. Какое это, в сущности, имеет значение, когда на расстоянии пяти метров от тебя творится самое настоящее волшебство, когда звучит единственная за весь вечер композиция не просто похожая на песню, но являющаяся ею больше, чем девяносто процентов того, что мы слышим ежедневно? В голову моментально встревают размеренно повторяемые Бейкером слова, а в душу западает ощущение неземной тоски и встревоженности, которую несет музыка и видеоряд. И, несмотря на то, что концерт не произвел (хотя говорить в данном случае можно только за себя) ожидаемого переворота в сознании, как это было с прошлогодним концертом англичан iLiKETRAiNS, которого я ждал не меньше, чем именитый канадский дуэт, очевидно одно - что-то изменилось навсегда. Может быть, мелочи, может быть - нет. Наверное, я никогда не смогу воспринимать это простое и нежное женское имя без внутренней улыбки и воспоминаний об вечере проведенном в компании Эйдана Бейкера и Ли Букареф, а в любом шуме листве и рявканье соседней стройки буду искать скрытую гармонию и трогательный мелодизм, и уж точно перестану доверять многочисленным эпигонам и плагиаторам величественного наследия Nadja. Потому, что так бывает только раз.