Нино КАТАМАДЗЕ  Театр за углом

4 апреля в помпезном МХАТе им. Горького на Тверском бульваре (ставшим за последние несколько лет домом родным скорее для музыкантов, нежели для театралов) состоялся первый из двух весенних концертов в Москве Нино Катамадзе и ее группы Insight. Певица, ставшая известной для широкой публики по существу ровно год назад, триумфально открыв новый, чрезвычайно удачный музыкальный "филиал" театрального фестиваля, вернулась в Москву уже в статусе суперзвезды. Характерно, что на сей раз у нее "не срослось" выступить в работающем как раз в эти дни клубе "Золотой маски", расположенном буквально в полукилометре от МХАТа.
Ведь Катамадзе ясно заявила свою приверженность не к сомнительной пока что в коммерческом отношении "мировой музыке", которую последовательно пропагандируют распорядители "Маски" Эдуард Бояков и Александр Чепарухин, и к чему, казалось бы, располагает ее экзотическое (с точки зрения европейцев) происхождение, а самого что ни на есть добропорядочного "салонного джаза". Доказательства тому - полностью распроданный на два дня огромный зал (никакого сравнения с проходившем здесь же две недели назад концертом Вежливого отказа) и припаркованный в первый день ко входу черный "Бентли" с шофером. Впрочем, никто не говорит, что это плохо. Наоборот, это очень хорошо: чем больше будет по-настоящему качественной эстрады, где во главу угла ставится яркая, щедро одаренная личность, тем меньше шансов у пластмассовых продюсерских "проектов" - обтянуты ли они лайкрой или обвешаны цепями. Во всяком случае, теоретически.

В том же, что Нино как раз и является такой личностью, сомневаться не приходится. Это стало ясно с первых же тактов первой песни, исполненных приглашенным на концерт малым составом оркестра "Новая Россия", когда на сцену выскочила (именно выскочила) девушка в невероятном, явно дизайнерском, конусообразным черно-белом платье и стала с живым интересом разглядывать публику, уходящие на 70-метровую высоту балконы зрительного зала, оркестрантов, собственных музыкантов. Ее открыто восхищало все происходящее, и она стремилась передать это восхищение публике - посредством собственного голоса. Именно такое ощущение возникало от пения Нино, а не ощущение подготовленной и профессионально делаемой работы. (Тем более что с последним, то есть со звуком, периодически возникали некоторые проблемы).

Что же касается самой исполняемой музыки - как уже было сказано, Нино решительно отдает предпочтение straight-jazz в самом широком его диапазоне и во всех его проявлениях - от "сухого" канонического блюза под электрогитару (именно в него превратилась в конце концов хрестоматийная "Сулико"), через би-боп и кул-джаз с солирующей трубой к джаз-року майлз-дэвисовского разлива (с рок-гитарой и электроорганом) и, наконец, эстрадному симфоджазу с оркестром. А терпкая, ни на что не похожая фонетика грузинского языка и мелодика исполняемых песен, перекликающаяся с грузинским же фольклором, служили дополнительной краской в этой музыке - но никак не ее основой.

В конце концов, в искусстве, как известно, важно не что, а как. Любая музыка хороша, если исполняется искренне и самозабвенно, с любовью к зрителям. В данном случае все это присутствовало в полной мере - и было по достоинству оценено публикой, устроившей грациозной певице и ее музыкантам овацию.