LALI PUNA  Право на сомнение

Возможно, самый важный и позитивный итог московского концерта группы Lali Puna - то, что большой зал кинотеатра "35 мм" был заполнен до отказа, а билеты были раскуплены все до единого. Контраст с первым московским выступлением мюнхенцев трехлетней давности, когда в меньший по размеру клуб "Б2" народу пришло до обидного мало, разительный и симптоматичный. Не столько даже для самих музыкантов - Lali Puna и без нас являются одними из хедлайнеров и важнейших представителей нынешнего инди-попа, но, скорее, для столичной музыкальной культуры: хочется верить, что этот концерт - ещё одно весомое доказательство того, что в Москве сформировалось сообщество людей, искренне любящих современную независимую поп-музыку, готовых выложить за шанс её послушать определенные деньги и готовых к определенного рода экспериментам (каковым, например, было затеянное активистами "Авант-клуба" after-party, на которой молодые московские инди-коллективы представляли свои - зачастую весьма далекие от оригинала - версии композиций Lali Puna). Короче говоря, сам по себе тот факт, что концерт подобной группы на сей раз собрал немаленький зал и, судя по всему, окупился, уже внушает оптимизм и надежду, что гости такого ранга будут приезжать в Москву и в дальнейшем. А вот с самим концертом уже сложнее. Потому что, к большому сожалению, выступление Lali Puna возложенных на него надежд не оправдало.

На сцену большого зала кинотеатра поднялись четыре человека, и распределение ролей во время концерта было весьма четким: барабанщик Кристоф Бранднер (Christoph Brandner) и басист Маркус Ахер (Markus Acher) отвечали за создание живости и драйва, клавишник Кристофер Хайб (Christian Heib) колдовал над синтезаторами, сэмплерами и лэптопами, создавая нескончаемый поток мелодичных пассажей, цоканий, стрекотаний, гитарных аккордов и обрывков голоса, - ну а Валери Требельяр (Valerie Trebeljahr) наигрывала на синтезаторе и пела. Казалось бы, все правильно: кому, как не живой ритм-секции, заниматься динамикой и грувом песен, Циммер же с десятком разнообразных приспособлений должен был обеспечить электронную составляющую саунда - но что-то не получилось. Хрупкая красота записей Lali Puna держалась на малозаметных, но крайне значимых деталях, вроде еле слышимой перемены интонации или неожиданного поведения сэмпла. В "живом" варианте, как утверждали очевидцы, Lali Puna становилась практически рок-бэндом, играла мощнее, грязнее и ярче. Однако ж, увы: музыканты явно имели в виду некий драйв, Бранднер отчаянно колотил по барабанам и электронной перкуссии, Маркус Ахер гудел басом и терзал его до того, что под конец даже порвал струну (случай крайне редкий) - но чего-то явно не хватало. Пресловутые сэмплы и звучки никак не могли зазвучать в едином порыве с живыми инструментами, все слои саунда были как бы отделены друг от друга - и оттого каждый из них слушался как-то на удивление скучно. Некоторая неувязка вышла и с вокалом: все те многочисленные интонации, от нежности до агрессии, что Валери Требельяр успешно использовала на пластинках, куда-то подевались, и осталась одна - монотонная, однообразная и, в общем, ничего особо не выражающая (все антиглобалистские призывы и рассуждения о современной цивилизации, имеющиеся в текстах Lali Puna, фактически до слушателя не доходили). Короче говоря, произошло пренеприятное происшествие: птичка не вылетела, фокус не удался, все составляющие звука Lali Puna слушались как-то по отдельности, и оттого их изначальное занудство так и не преобразилось в волшебную красоту или бешеную энергию. Андрей Горохов, рассуждая в свое время о феномене лейбла Morr Music, главным достоянием которого и является Lali Puna, довольно точно определил его саунд как совмещение традиций IDM и синти-попа, электронную поп-музыку, пережившую увлечение бесчеловечными колючими звуками и сложными ритмическими фигурами и вернувшуюся к любимым простым мелодиям и песням. Пожалуй, концерт Lali Puna стал этаким "обнажением приема": ингредиенты звука перестали восприниматься все вместе, их связь как бы распалась, и от этого каждый слой стал виден отдельно - и несложные мелодические фрагменты, и необходимые цоканья и поскрипывания, и претендующий на бодрость ритм, и голос, напевающий поверх всего этого.

Программу концерта составили песни, знакомые большинству зрителей, - исполняла группа в основном вещи со своих последних двух альбомов, "Scare World Theory" и "Faking The Books", а на десерт спела новую песню и собственный кавер на песню "40 days" группы Slowdive. Из-за пресловутой неприятности с отсутствием драйва лучше и прекраснее всего звучали как раз не шумные боевитые треки, а тихие и спокойные баллады вроде заглавных песен с обоих пластинок, но в целом, увы, все слушалось довольно однообразно и не слишком осмысленно. По правде говоря, мне и самому несколько неловко выносить такой приговор выступлению любимой группы: сам же расхваливал грядущий концерт, сам провозглашал его "чертовски важным" - и вот, поди ж ты, такой нерадостный итог. Впрочем, на самом деле, важнее, как кажется, другое: конечно, впечатление автора этого текста - далеко не единственное из возможных, очень многие остались концертом весьма и весьма довольны. Важнее всего, как и было сказано, то, что у нас была возможность не только поверить в имеющиеся описания "бешеного драйва" концертной Lali Puna, но и проверить их собственными глазами и ушами - и усомниться.