Юрий СТЕПАНОВ  Blues A La' Russe

Если взять на себя труд вдуматься в название диска, оно может надолго поставить в тупик. Что такое блюз, понятно: 12 тактов, Роберт Джонсон (Robert Johnson), Мадди Уотерс (Muddy Waters), Эрик Клэптон (Eric Clapton), "хорошему человеку плохо" и все такое. Плавали, знаем. "А ля рюс" - это нечто аляповато-расписное, гипертрофированно фольклорное, сделанное на потребу охочим до примитивно понимаемой экзотики иностранцам: по Арбату ходили, на матрешек в буденовках насмотрелись, спасибо. Но "блюз а ля рюс"... Не смысловой аналог классического американского блюза (коим можно с долей натяжки назвать бродяжье-ямщицкие баллады наподобие "По диким степям Забайкалья" - она, кстати, есть в альбоме); не "русский блюз" в исполнении и определении Юрия Наумова; не стилизации и кавер-версии, скажем, Валерия Белинова, где русскость только в фамилиях, но никак не в музыке, - а вот именно "блюз в русском стиле". Что это? Негр, загримированный под барыню-сударыню? "I put a spell on you" на балалайках и гуслях? Крестьянин, страдающий на заготовке маниоки и распевающий о своей тяжкой доле? Нет? Тогда не понимаю! Но одно знаю точно: Юрий Степанов не имеет с этим странным жанром ничегошеньки общего. Хотя, конечно, имеет право называть свою деятельность как ему угодно.
Итак, что имеется по факту: Юрий Степанов, немолодой мужчина, петербургский музыкант, игравший некогда (и недолго) в Мифах, а ныне проживающий в местах, весьма от родины отдаленных, записал и выпустил пластинку в Англии - с полностью англоязычным буклетом, но с абсолютно русскими (и весьма недурными, надо сказать) музыкантами. Поет тоже на родном (кроме "No feeling") - один упомянутый выше отечественный стандарт, одну вещь Юрия Ильченко (который в Мифах тоже играл, между прочим) и 10 произведений собственного сочинения. Сочиняет про сердце, оставленное в Петербурге, бывших дружков из числа мэтров питерского рока (в том числе ныне покойных), бомжа с анамнезом партийного босса (на мотив "Hoochie-coochie man", - наверно, чтобы хоть как-то обосновать название изобретенного стиля), утопически верной жене, одиночестве... то есть по тематике все как будто бы в кассу. Голос тоже подходящий, с эдакой хрипотцой а ля Джо Кокер (ну, или Рекшан, если вспомнить о былых соратниках). Правда, никакой это не блюз, а ритм-энд-блюз (все-таки не одно и то же) с, опять же, балладным оттенком. Ну, еще чуточку, еще капельку - и притянем содержимое к названию!.. А не выходит. Потому что, несмотря, вопреки и как всегда, на выходе получается обыкновеннейший блатняк. Или "русский шансон", если вам больше нравятся эвфемизмы. Никакой уголовщины в текстах и в помине нет, но запах, запах... аромат, амбре, душок-с. А если блюз а ля рюс = русский шансон, то это что ж получается, - блюз равен шансону? Нетушки, господа мои, ни французскому шансону, ни нашему блатняку блюз не равен. Все ж таки давайте жанры различать. Хотя если снова напрячь логический аппарат, то можно найти точку, в которой эти три разновидности музыки (равно как и тридцать три тысячи прочих ее разделов и подразделов) сходятся: в той самой древней, исконной, некоммерческой, корневой, где таятся и рвутся наружу душа и чувство. У Степанова ничего такого и близко нет. Ему не веришь, не сопереживаешь, ему не тянет ни подпевать, ни подхлопывать. Сплошное мимо. В блатняке-то иногда случаются страсти в клочья, а тут... Ни рыба, ни мясо. Не блюз, то есть, и не рюс, а всего лишь а ля. А ля музыка, а ля слова, а ля дружба, ностальгия, любовь... Поэтому и слушать альбом, - несмотря на отличную запись, мастеровитое сведение, качественную игру, правильное пение - совершенно невозможно.