Альбом:
Простые вещи
Записан:
1988
Издан:
1996, МОРОЗ Рекордз (MR96096)
1988 (TAPE0034)

Эта запись была издана на компакт-диске в 1996 году компанией Moroz Records.

У этого альбома была и своя скрытая интрига, и не слишком афишируемая предыстория. Началась она сразу же после фантастически сильного выступления ЗВУКОВ МУ на фестивале московской рок-лаборатории в июне 88-го года. За кулисами ДК Горбунова к музыкантам подошел их старый приятель Василий Шумов из ЦЕНТРА и сказал: "Я, как продюсер, не могу позволить, чтобы такая группа и такая музыка нигде не были записаны. Я хочу предложить вам свою аппаратуру и свою помощь в осуществлении записи в качестве продюсера. Бесплатно".

Это был не только благородный жест, но и назревшая необходимость. ЗВУКИ МУ существовали уже более пяти лет, а студийной записи у группы все еще не было. В 88-м году музыканты начали исполнять на концертах новую программу "Крым", а более двух десятков диковато-эпилептических композиций, составлявших до этого основу репертуара ЗВУКОВ МУ, так и оставались незафиксированными. Все эти годы лидер первой (и последней) московской супергруппы Петр Мамонов в ответ на многочисленные вопросы: "Когда же будет альбом?" произносил одну и ту же фразу: "Мы пишемся".

Блок полубезумных песен, названных Мамоновым "Простые Вещи", был написан им достаточно давно и датировался, в основном, 84-86-м годами. Именно в этот период Мамонов выразил себя наиболее ярко как автор и исполнитель, безжалостно убив в русском роке всю существовавшую в нем интеллигентность.

Вследствие малоопытности музыкантов ЗВУКОВ МУ программа "Простые Вещи" доводились до ума в течение нескольких лет.

"Все наши попытки записаться долгое время выглядели какими-то полушизофреническими, - вспоминает клавишник Павел Хотин. - Первое время мы считали, что еще не готовы технически. Следующие попытки заканчивались неудачей, потому что Мамонов в очередной раз запивал, и мы никак не могли собраться вместе".

В первой половине 80-х заслуживающих упоминания "сессий" у ЗВУКОВ МУ было от силы две. Первая тренировочная запись Мамонова с его братом Лешей Бортничуком состоялась в самом начале 80-х. Говорят, там было несколько сильных композиций, впоследствии почти не исполнявшихся на концертах - в частности, "Бомбейские Раздумья" и "Разговор На Площадке Номер Семь". Вторая запись состоялась сразу же после того, как басист Александр Липницкий продал несколько икон из своей коллекции и на вырученные деньги приобрел четырехканальную портостудию "Yamaha". Музыканты обосновались на втором этаже дачи Липницкого на Николиной горе, превращенной из жилого помещения в студию. Летом 85-го года там велась нелегкая "битва за альбом", но, к сожалению, все это время оказалось потраченным впустую.

"Когда Мамонов дорвался до относительно приличной техники, его, что называется, заклинило, - вспоминает Липницкий. - У Петра появилась привычка переделывать каждую из композиций по нескольку раз. В итоге песни получались мертвыми, а вокалу Мамонова явно не хватало концертной энергетики. Он мучил себя и мучил музыкантов. Барабанщика Михаила Жукова он сажал в маленький потный боксик и заставлял его работать сутками. Только такой крепкий русский характер, как у Жукова, мог выдержать подобное "бытовое крепостничество"."

Этот альбом так и не был обнародован, хотя, по воспоминаниям музыкантов, некоторые песни были сыграны на нем просто вдохновенно - в частности, "Источник Заразы" - с красивой партией клавиш, которая в итоге так никуда и не вошла.

Началу звукозаписывающей сессии 88-го года предшествовал крайне важный разговор, состоявшийся между Шумовым и Липницким. Дело в том, что в распоряжении Шумова было всего двадцать дней. Ровно через три недели ему надо было вылететь в Париж, чтобы завершать работу над своим французским альбомом. Следовательно, музыкантам ЗВУКОВ МУ предстояло трудиться в крайне напряженном режиме. Зная воспаленное воображение Мамонова и завышенный характер его студийных запросов, уложиться в эти сроки казалось почти нереальным.

Вспоминая неудачный и разрушительный опыт записи 85-го года и понимая, насколько Петр Николаевич последователен в своем стремлении достичь совершенства, Липницкий сказал Шумову: "Если ты сразу же не поставишь Мамонову свои условия: "Песня готова. Все. Ставится точка. Двигаемся дальше", ничего у тебя не получится". Шумов, который специально привез на запись восьмиканальный магнитофон "Fostex", пульт и массу звукообработок, в свою очередь попросил Липницкого обеспечить организационную сторону мероприятия - а именно гарантировать своевременное прибытие на сессию самого Мамонова. Проблема заключалась в том, что после окончания весеннего тура 88-го года Мамонов впал в продолжительный запой, причем, настолько сильный, что музыканты уже начали свыкаться с мыслью, что запись в очередной раз не состоится.

Но в группе ЗВУКИ МУ периодически случались чудеса. В последний "день ожидания", когда Шумов уже начал демонтаж аппаратуры, в студии на Николиной горе неожиданно возник Мамонов. На нем было надето мучительное выражение лица, которое недвусмысленно свидетельствовало о том, каких усилий ему стоило забыть о досуге и целиком сконцентрироваться на работе. К слову, часть песен из "Простых Вещей" являлась прямым отражением его тогдашнего образа жизни: "Бутылка Водки", "Шуба-Дуба Блюз", "Красный Черт". "Художник должен серьезно относиться к жизни, а к работе - с некоторой долей легкомыслия, - любил говорить идеололг ЗВУКОВ МУ в те времена. - Тогда и получается все легко".

Одной из сильных сторон Мамонова было его умение включать в экстремальных ситуациях дополнительные волевые рычаги. Работа в студии закипела, и дело оставалось за малым - записать программу с наименьшим количеством ошибок музыкального плана, сохранив на пленке концертное обаяние "русских народных галлюцинаций" и "неакадемического вокала" Петра Николаевича.

Надо отдать должное Шумову, который на начальном этапе постарался создать музыкантам максимально комфортные условия. Во-первых, лидер ЦЕНТРА сделал фактически невозможное, сумев переубедить Мамонова отказаться от идеи "записи поодиночке".

"Оттачивать каждую ноту в группе ЗВУКИ МУ было совершенно нереально, - вспоминает Шумов. - Все предыдущие записи были обломаны вследствие маниакального желания лидера сыграть все ровно и правильно. Поэтому я сказал Мамонову: "Петя! Ни ты, ни все остальные играть толком не умеете. А когда вы играете вместе, вы себя чувствуете более уверенно, и у вас лучше получается".

После того, как Мамонов нехотя согласился записываться сессионно, весь последующий процесс был разделен на три этапа. Вначале на пленку фиксировалось максимальное количество инструментов, затем накладывались отдельные клавишные или гитарные соло и, наконец, в последнюю очередь записывался вокал.

"Ребята, не ссыте! Играйте, как вы играете на концертах, - благословил Шумов музыкантов перед нажатием кнопки "recоrd". - Все будет хорошо".

Его уверенность передалась участникам группы, которые большинство композиций записали (как им тогда казалось) с первого дубля. Тут Шумов пошел на небольшую хитрость. Как говорится, только гений может позволить себе роскошь быть цельным, последовательным и счастливым. Обыкновенный человек должен быть гибче. Когда перед началом записи очередной песни музыканты делали два-три тренировочных прогона, плут Василий незаметно включал магнитофон, на который фиксировал как черновые трэки, так и "настоящую" запись. Возможно, Шумов нарушал определенные этические нормы, но зато в нескольких случаях ("Красный Черт", "Бумажные Цветы") ему удалось воспроизвести первоначальную магию композиций.

Запись "болванки" выглядела следующим образом. Каждый из музыкантов играл свои партии, а Мамонов пел без микрофона, пританцовывая и выплевывая изо рта свои знаменитые бесчеловечные тексты: "Я никого не боюсь, надевая красивый костюм/И потихоньку смеюсь, оставляя в шкафу свой ум".

"Когда Мамонов на самых первых репетициях ЗВУКОВ МУ начинал вытворять секс с микрофоном, он распугал немалое количество сотрудничавших с нами музыкантов, - вспоминает Хотин. - Люди быстро покидали группу, потому что это было страшно круто. Это были минуты какого-то настоящего откровения, далекого от рационального восприятия и чуждого по своей природе этому миру".

По воспоминаниям музыкантов, в первые дни сессии Мамонов записывался, скрипя зубами. Следствием продолжительной алкогольной экскурсии стало определенное истощение его внутренних ресурсов. Понадобилось несколько дней для того, чтобы организм идеолога окреп и включился в работу в полную силу. К этому времени запись нескольких инструментальных трэков уже была завершена. Шумову на этой стадии было особенно нелегко, поскольку ему постоянно приходилось маневрировать между эстетическими запросами музыкантов и их техническими возможностями.

К примеру, Лелик Бортничук, который на ранней стадии ЗВУКОВ МУ выглядел в команде инструментальным аутсайдером, к 88-му году оказался одним из самых нестандартно мыслящих гитаристов Москвы. Все гитарные вкрапления на "Простых вещах" он записывал с первого раза - особенно эффектными получились его партии в "52-м Понедельнике" и "Бутылке Водки". В свою очередь, Александр Липницкий, который, как известно, впервые взял в руки бас-гитару в 31 год, периодически тормозил процесс. Так, композиция "Диатез" была записана с последней, двадцать какой-то по счету попытки, когда всем казалось, что линию баса зафиксировать так и не удастся.

Еще одна проблема - с точки зрения Шумова - заключалась в идентичности студийного звучания гитары Лелика Бортничука и клавиш Паши Хотина. Действительно, Бортничук использовал целую кучу примочек, и многие из них сливались по тембру с клавишами. В свою очередь, у Хотина голова была забита тем, чтобы придумать в ряде композиций студийные аранжировки, более утонченные в сравнении с их концертной версией. (В частности, на "Источнике Заразы" впервые была применена джазово-латинская партия клавиш). И когда Шумова не устраивали какие-то краски в звучании хотинской "Yamaha DX7", Паша начинал применять тембры с картриджа, которые ему незадолго до записи подарил Брайан Ино. Позднее Хотин очень гордился этими искаженными, перевернутыми тембрами, которые, к примеру, на "Досуги-Буги" оставили от стиля буги лишь смутные позвякивания.

Хотин вместе с барабанщиком Лешей Павловым составлял в ЗВУКАХ МУ джазовую фракцию. Он пытался внести в мамоновскую психоделию необходимое стилистическое разнообразие, добавляя в мелодии элементы свинга, фанка ("Курочка-Ряба") и рэггей ("Цветочки-Лютики"). К определенному усложнению ритмического рисунка стремился и Леша Павлов, отмеченный вскоре Джоном Полом Джонсом как "лучший музыкант ЗВУКОВ МУ". В студии Павлов играл на половине вещей литавровыми палочками с мягкими наконечниками, создавая нестандартный для того времени барабанный звук - мягкий, и в то же время - упругий.

Будущий кришнаит, рэппер и трубач в одном лице, Леша Павлов довольно настороженно воспринимал продюсерские методы Шумова.

"В голове у Васи идеал звука был совсем другой, чем у нас, - вспоминает Павлов. - Мы были настроены на какую-то определенную чуму, а он пытался сделать так, чтобы все было сыграно правильно. Со стороны Шумова существовало определенное давление. Он как бы "давал знатока" в записи, сразу поставив процесс на быстрые и профессиональные рельсы, порой обламывая какие-то интересные идеи. Ведь это была для нас первая запись, и все в ней ценили каждый свой звучок, каждый удар, каждую ноту".

Наверное, это правильное замечание - особенно, в отношении того, как Шумов записывал голос Мамонова. В этих вокальных партиях не было ни единой ошибки с точки зрения законов сольфеджио, но зато напрочь исчезла псевдовульгарность, похоть и безумие "концертного Мамонова". Как выяснилось позднее, вокал оказался стерилизованным не случайно.

Голос накладывался по ночам, когда в студии оставалось всего два человека - Мамонов и Шумов. И когда при записи первого же вокального трэка Шумов вплотную столкнулся с "сексом с микрофоном", он с присущей сыну военного прямолинейностью заявил: "Петя, ну чего ты корежишься? Здесь вовсе не обязательно делать шоу. В студии только я и ты. Пой, как мужик!"

Мамонов, который ни до, ни после Шумова не слушал ни одного продюсера в мире, включая Брайана Ино, на этот раз перечить не стал. Хорошо это или нет, но все композиции на альбоме он спел в несвойственной для себя манере, использовав вместо бешеной экспрессии отстраненный и спокойный вокал. Иногда даже слишком спокойный - вплоть до отмороженного.

Позднее музыканты ЗВУКОВ МУ, соглашаясь с тем, что Шумов "кое-где пересушил эту запись", все-таки настаивали на том, что нетипичная вокальная манера "дала Мамонову новое видение своих песен". У самого Шумова на этот счет была даже выстроена целая теория.

"Я много времени провел вместе с Мамоновым и знаю не понаслышке, что он представляет собой вне сцены, - вспоминает Шумов. - Я знаю его отношение к искусству, я знаю его как поэта и переводчика. Наверное, я был единственным, кто воспринимал ЗВУКИ МУ не как панк-cостав, а их лидера - не как человека, постоянно находящегося в пограничных состояниях. Я воспринимал ЗВУКИ МУ как деликатную группу и записывая их, пытался добиться деликатного звука - насколько позволяли ситуация и техника".

По предварительной договоренности альбом микшировало два человека - Шумов и Мамонов. Услышав первые результаты сведения, остальные музыканты ЗВУКОВ МУ заметно приуныли. Клинически чисто прописанный вокал заставлял забыть не только о разнице тембров, но даже о привычной концертной пропорции "инструменты - голос". На все упреки, в частности, Липницкого, Шумов отвечал: "А что вас громко давать? Ты что, хорошо умеешь на бас-гитаре играть?"

"Поскольку в песнях ЗВУКОВ МУ огромное значение имел текст, то поднятие уровня вокала казалось нам в тот момент оправданным, - вспоминает Липницкий. - Естественно, мы не могли звучать как TALKING HEADS, и, в какой-то степени, это получалась такая рок-н-ролльная авторская песня. Весь русский рок похож на авторскую песню, но ЗВУКИ МУ от этого ушли максимально далеко".

"Мне казалось, что меня чуть-чуть обижают, - вспоминает Хотин. - Я думаю, и Лелику так казалось. Мой инструмент был засунут тогда в нужную задницу".

Примечательно, что после того, как двойной альбом был полностью смикширован, Мамонов оказался единственным в группе, у кого не было претензий к продюсерской работе Шумова. "Продюсер - это институт очень сложный и совсем другой, чем у нас это принято думать, - говорил Мамонов спустя пару лет в интервью журналу "СДВИГ". - Продюсер обычно делает концепцию всего альбома, концепцию звука, вплоть до какого-то "звукового имиджа". Это очень важная работа, и люди должны быть с большим вкусом, умеющие ладить с непростыми людьми - рок-музыкантами... Василий Шумов спродюсировал наш первый студийный альбом. И я там очень доволен звуком... И это не случайная вещь, что мы и сейчас работаем вместе".

Звукозаписывающая сессия "Простых Вещей" была закончена в июле 88-го года, но активное хождение этот двойной альбом получил лишь зимой 89-го. Дело в том, что первоначально Мамонов категорически возражал против его стихийного распространения.

"Мы же миллионерами можем стать с этого альбома", - то ли шутил, то ли всерьез говорил он, но в "свободное плавание" альбом упорно не отпускал. После того, как всеми правдами и неправдами копия "Простых Вещей" очутилась в студии московской рок-лаборатории, альбом разошелся по стране на тысячах магнитофонных кассет и катушек. Из противоречивого общественного резонанса на "Простые Вещи" ("Это не ЗВУКИ МУ, это ЗВУКИ МУ глазами Шумова!") имеет смысл выделить позицию Брайана Ино, который из всего альбома выбрал для дальнейшей работы в лондонской студии только четыре трэка: "Источник Заразы", "Зима", "0-1", "Бумажные Цветы". Все остальные песни (кроме свежеиспеченного "Забытого Секса") были взяты Брайаном Ино со следующего альбома "Крым".

01.06.1998, Александр КУШНИР (ЗВУКИ РУ)

Список композиций альбома "Простые вещи":

1. Серый голубь
2. Шуба дуба блюз
3. Зима
4. Цветочки-лютики
5. Люляки баб
6. Мумия
7. Источник заразы
8. Хорошая песня
9. Бумажные цветы
10. 0-1
11. Союзпечать
12. Бойлер
13. 52-ой понедельник
14. Лифт на небо
15. Курочка Ряба
16. Красный черт
17. Бутылка водки
18. Досуги-буги
19. Встань пораньше
20. Диатез

В записи принимали участие

  1. Петр МАМОНОВ – Акустическая гитара
  2. Александр ЛИПНИЦКИЙ – Бас-гитара
  3. Павел ХОТИН – Клавишные, Бэк-вокал
  4. Алексей ПАВЛОВ – Ударные
  5. Алексей БОPТНИЧУК – Гитара