ASIAN DUB FOUNDATION  "История с "Курском" до сих пор не выходит у меня из головы"

Они первыми выпустили альбом, критикующий войну в Ираке. Их общественная деятельность не ограничивается словами. Так, в 2002 году после нескольких лет протеста участникам Asian Dub Foundation удалось добиться освобождения Сатпала Рама, арестованного за убийство в результате самообороны и претерпешего жестокое обращение в тюрьме. Их музыка напоминает взрывоопасную смесь, в которой сочетается безудержная энергия даба и регги, остросоциальные тексты, этнические мотивы и взвинченные гитарные риффы, напоминающие о лучших временах британского панка. Корреспондент Звуков встретился с одним из основателей коллектива Стивом Чандром Савалем (Steve Chandra Savale) aka Chandrasonic, чтобы поговорить о роли музыки в решении политических проблем.

Звуки: В интервью для Louder Than War ты сказал, что брит-поп - это самое худшее, что могло случиться в истории британской музыки. Вы задумали проект ADF как вызов брит-попу?
Chandrasonic: Нет, брит-поп не был для нас поводом что-либо делать. Мы создали проект по простой причине - было здорово играть вместе и делиться опытом. Несмотря на то, что все мы очень разные, нас объединяет азиатское происхождение и опыт жизни в Великобритании.

Звуки: В этом году вы переиздали альбом "Rafi’s Revenge". Было ли это ответной реакцией на текущие события в Великобритании (Брексит - прим. ред.)?
Chandrasonic: На самом деле, альбому просто исполнился 21 год. Но было одно событие, которое мы считаем значимым. Мы выступали в Уэйфилде, на Севере Англии, где очень много сторонников Брексита. Несмотря на это, на концерт пришли в основном люди со светлой кожей. Нам казалось, что в тот момент мы делали что-то очень важное. Нечто, меняющее сознание людей.

Звуки: Как, на твой взгляд, Брексит повлиял на музыку? Появились ли под воздействием политических событий новые жанры или субкультуры?
Chandrasonic: Интересный вопрос. Нет, я не слышал о чем-то подобном. Вряд ли сейчас появится целое движение как в конце 60-х, когда психоделический рок был одной из форм протеста против войны во Вьетнаме, или как жанр регги, отрицающий принципы господствующего класса (своеобразная альтернатива движению Черных Пантер в Америке). Самое ужасное, что вся энергия, направленная на решения проблемы Брексита, сосредоточена в руках консерваторов. Это партия намеренно избегает всего, что можно обозначить как креативное и либеральное. Более прогрессивные силы находятся на стороне защиты и отстаивают свои принципы.

Звуки: Но вообще серое и не приветствующее либеральные идеи правительство обычно провоцирует рождение новых культурных течений.
Chandrasonic: Я не думаю, что мы можем наблюдать это на практике. История больше не идет этим путем. Человечество изменилось. Также изменились экономика, наши взаимоотношения и коммуникация. В начале 2000-х произошла новая “индустриальная” революция, связанная с появлением интернета, где цифровой формат заменяет физические носители информации. Это перепрограммировало наc так, что мы больше не способны воспринимать модели, которые работали раньше, такие как “правительство вот-вот сломается, и мы будем играть крутую музыку”. Мне кажется, все более непредсказуемо. Честно говоря, я думаю, что происходящие события, связанные с Брекситом и политикой Трампа, просто исключают все творческое. Взять хотя бы разрыв с Евросоюзом, который является одним из ключевых условий для обмена между музыкантами. Мы процветаем в мире без границ. Есть ощущение, что Брексит стремится это предотвратить. Это очевидно монокультурная, - я бы даже сказал, намеренно монокультурная стратегия.

Звуки: В этом году в Лондоне проходили массовые климатические протесты, организованные Extinction Rebellion. Принимали ли вы в них участие?
Chandrasonic: Да, я сделал видео, которое транслировалось во время протеста. В качестве звуковой подложки замиксовал один из наших треков, добавив к нему голос Греты Тунберг. Я был под большим впечатлением от того, насколько воинственны ее выступления. “Нравится вам это или нет, грядут климатические изменения, вы нас предали” и все в этом духе. На видео был логотип Extinction Rebellion. На мой взгляд, главная проблема зеленого движения в том, что оно изначально ориентировано на средний класс. Консервативная партия не упускает возможности подчеркнуть эту социальную особенность, настраивая против них менее успешные и бедные слои населения. В плане политики я поддерживаю зеленое движение, но классовая проблема не обходит меня стороной. Это одна из самых хитрых ловушек, когда люди из высших слоев общества обращаются к рабочему классу с заявлениями вроде “Мы защитим вас от элиты”, при этом они той самой элитой и являются. И это ужасно.

Звуки: Тем не менее, аудитория ADF представляет собой довольно смешанную группу людей. Очевидно, что вы создали универсальный музыкальный контекст, доступный для самых разных слушателей.
Chandrasonic: Наверное дело в том, что наше звучание невозможно привязать к конкретной демографической группе или чему-то в этом духе. Как только ты выпускаешь альбом или играешь песню на сцене, музыка становится всеобщим достоянием, каждый может воспринимать ее как хочет. У нас никогда не было задачи сформировать аудиторию с определенными характеристиками. Самая потрясающая вещь, когда кто-нибудь интерпретирует твою музыку или тексты по-новому, так, что ты никогда бы не подумал об этом сам. Это действительно потрясающе.

Звуки: На мой взгляд, ваша музыка несет ту протестную энергию психоделии 60-х, особенно это касается гитарного звучания.
Chandrasonic: Да, в нашей музыке это действительно есть, но я бы сказал, что здесь больше сыграла роль “психоделия” пост-панка, звучание Public Image Ltd. Кроме этого, Джон Макгиох, гитарист Magazine и Siouxsie and the Banshees, Кит Левен, Берни из Joy Division (Bernard Sumner - прим. ред.). Плюс, конечно же, даб и регги - жанры, в которых можно немало экспериментировать с гитарой, и, конечно, да, немного психоделии. Мне нравится сочетать эти разные подходы, где гитара рассматривается как источник эксперимента со звуком, а не просто дополнение в виде гамм и аккордов. Это мне никогда не было интересно.

Звуки: Насколько я знаю, Ли Перри (Lee "Scratch" Perry) и Сан Ра (Sun Ra) - источник вдохновения для твоих гитарных экспериментов.
Chandrasonic: Да, на самом деле, в случае Ли Перри, Сан Ра и Джорджа Клинтона (George Clinton), эксперименты - это лишь то, что видно на поверхности. За всем этим существует целая философия, каждый из этих артистов создает свой мир, свою вселенную. Стоит вспомнить проект Джорджа Клинтона Parliament-Funkadelic. Сан Ра обожает говорить о космической энергии, которую он воплощает во вполне себе земные вещи. Эти идеи оказали большое воздействие на меня. Правда, в последнее время Сан Ра я слушаю меньше чем, скажем, Ли Перри или Клинтона. Но лет 10-15 назад эти исполнители были для меня святой троицей.

Звуки: Твой сценический псевдоним "Чандрасоник" связан с одним из фирменных гитарных приемов - настраивать все струны в унисон и играть ножом. Ты это практикуешь сейчас?
Chandrasonic: Как раз недавно делал так, когда мы играли вместе с друзьями. Я не играю так на сцене, поскольку на концертах это не очень удобно, но в записи и на репетициях периодически пробую этот трюк. Это на самом деле не я придумал. Лу Рид и Джон Кейл применяли этот прием еще задолго до меня. Когда я в первый раз попробовал, звучание напомнило мне детство. По воскресеньям мой отец любил слушать индийскую классическую музыку. Строй ситара всегда вызывал у меня особые чувства.

Звуки: К слову о концертах. Недавно вы выступали на фестивале Station Narva, где прозвучала композиция Kursk. Как создавался этот трек?
Chandrasonic: Мы собирались делать саундтрек к фильму La Jetée, снятому в начале 60-х. В оригинальном саундтреке в начале картины, которая состоит исключительно из статичных фотографий, звучит молитвенное песнопение на русском языке. Я использовал этот фрагмент и наложил на него бит. Идея с саундтреком так и не реализовалась. Вместо этого мы решили сделать инструментальную версию. В университете я изучал советскую историю, Нэтан (Nathan Flutebox Lee - флейтист группы - прим. ред.) любит русскую классическую музыку и интересуется биографией Шостаковича, - в частности, его взаимоотношениями со Сталиным. Изучение истории изменило наши культурные ассоциации, связанные с Россией и СССР. Нам показалось, что голоса в русской молитве похожи на звуки из-под воды. Быстро нашлось название - Kursk Down. Вся эта история с "Курском" до сих пор не выходит у меня из головы. Я помню совершенно жуткий отрывок из фильма, где Путин сидит за одним столом с матерями погибших моряков. Одна из женщин встает и начинает кричать, к ней моментально подскакивают два агента и делают инъекцию, после чего она падает в обморок. Вся эта сцена выглядела так пугающе, она не выходила у меня из головы. Не выходит и сейчас - это черствость по отношению к человеческой жизни. То, с чем мы стремимся бороться в нашей музыке.