Tom WAITS  "Rain Dogs Revisited Project": вот собаки!

Проект “Rain Dogs”, предпринятый участниками самых одиозных пост-панковских формаций – не просто трибьют и не просто живое исполнение альбомного материала. Это – первая попытка театрального прочтения одного из самых известных альбомов Тома Уэйтса (Tom Waits). Звукам удалось увидеть шоу, в ходе которого молодые музыканты воплотили, как могли, персонажей уэйтсовскиих песен.

Необходимо заметить, что музыка Уэйтса – острохарактерна, и сам автор вполне осознает это. Он создал несколько работ для театра, две из которых - ”Alice” и ”Blood Money” - существуют и в виде музыки к спектаклям, и в виде альбомов. В то же время, вопрос, взялся бы сам Уэйтс за визуализацию “собак”, остается открытым.

История альбома ”Rain Dogs” сама по себе заслуживает внимания. Это был девятый по счету альбом набирающего силу в Европе культового автора и новый релиз, который Уэйтс создавал для Island уже не как для инди-, а как для мейджор-лейбла. На тот момент он располагал практически неограниченным кредитом доверия – и соответствующими возможностями.
Для 1985 года сам факт большого сборного состава звездных участников на записи не был чем-то необычным. Другое дело, что тогда звезды собирались, в основном, для исполнения пафосно-душераздирающих гимнов вроде ”We Are The World, We Are The Children”. А Уэйтс подписал для участия в проекте 24 аутсайдеров, в числе которых оказались Кит Ричардс (Keith Richards) из Rolling Stones, Тони Левин (Tony Levin) из King Crimson и джаз-роковый гитарист Марк Рибо (Marc Ribot). И создал проект, который даже по нынешним меркам можно считать радикальным: взяв банальный кабацкий фолк-рок, замесил его с нажористым авангардом и бурлеском, приправил острой язвительной лирикой – “за вкус не ручаюсь, но горячо будет”.
Успех "Rain Doogs” позже пытались воспроизвести менее удачливые коллеги, однако все попытки создать подобные проекты разбивались о банальную нехватку выразительных (читай - финансовых) средств. Более того, не удалось это и самому Уэйтсу: после ”Rain Dogs” его отношения с заказчиком постепенно охладели настолько, что все последние альбомы он записывает и выпускает полностью собственными силами.
Куда сложнее представляется задача сыграть ”Rain Dogs”вживую. В целях экономии средств можно найти музыкантов-мультиинструменталистов, но заменить харизму и сценическую убедительность австралийского затворника мало кому по плечу. Здесь потребуется быть больше актером, нежели музыкантом: как показала практика, чем старательнее артист "дает Уэйтса", тем хуже результат. И наоборот: стремление играть не Уэйтса, а персонажа песни – мощный козырь.

Участниками проекта ”Rain Dogs Revisited Project” стали группа Tiger Lillies, бурлеск-певицы Эрика Штуки (Erica Stucky) и St. Vincent, рыжая клоунесса Камилла О'Салливан (Camille O’Sullivan), белый клоун Стеф Камиль Кларан (Stef Kamil Clarens) и невзрачный гей Arthur H. Оркестр, который под эту аферу собрал Дэвид Колтер (David Coulter), чем-то напоминает коллаборации Леонида Федорова с тем же Марком Рибо; в нем есть знакомая бравурная отчужденность, хитрые заигрывания с джазом и роком, злые пародии на все, что можно, - от матросских песен до тоталитарных маршей.

Начинается концерт в темноте - искусно сверстанной какофонией, на фоне которой вдруг начинает проступать дрожащий и загадочный звук пилы. Когда на сцене появляется, поправляя постоянно вываливающийся из красного платья бюст, Камилла О'Салливан в вязаном саване и с птичьей клеткой в руках, сразу начинаешь ожидать подвоха. И Камилла оправдывает подозрения: исполняя ”Make It Rain”, она рычит, вопит и экзальтированно лицедействует в стиле Нины Хаген, вставая перед зрителем на колени, меняя регистр и лая в толпу. Это классическое шоу-бурлеск, и мы наблюдаем, как зрители из партера спешно начинают покидать свои дорогостоящие места... зато оставшиеся увлекаются игрой и начинают выть и лаять в ответ.
Далее следует ”Singapore”, исполненная с неменьшей страстью и рвением при участии механической птички и стиральной доски; однако следующая за ней ”Hang Down Your Head” оформлена как нежная колыбельная и выглядит явной победой певицы над собой – здесь чуть хрипловатый голос О'Салливан хорошо рифмуется с пилой, колокольчиками и виолончелью.

Уже очевидно, что придерживаться трек-листа никто не планирует: каждый исполнитель берется за вещи, которые лично ему показались наиболее близкими. Честь исполнять титульную песню досталась “Лилиям”, и они позорно слили. ”Rain Dogs”, которая у Уэйтса звучит гимном всех безумцев и одиноких людей, приобрела у клоунского трио характер песни в тамбуре – подайте, добрые люди, мы сами не местные. Даже если отрешиться от резкого пения альтом, которое выдает Мартин Жак (Martyn Jaques), ощущаешь явный диссонанс интонаций. Творческой удачей Tiger Lillies становится мизантропическая ”Diamonds & Good”, в которой найден очень удачный ход: Адриан Стаут (Adrian Stout) в припеве меняет контрабас на пилу, словно шило на мыло.

А вот следующий номер определил весь ход постановки. Он вобрал в себя все безумие и весь абсурд лирики Уэйтса – и для этого Эрике Штуки потребовалось исполнить лишь три песни. Эрика вышла на сцену в огромной лохматой шапке и шубе, в расписной закарпатской юбке, с гармошкой на шее и с гигантской лопатой в нежных перстах. Сойдя со сцены, она немедленно отправилась в зал, наигрывая себе на лопате. Она исполняет ”9th & Hennepin” так проникновенно и душераздирающе, что сердце рвется из груди. И это не фигура речи: в одной песне певица использует йодль, spoken word, загробное завывание и плач. Переводя дух, Эрика успокаивает собравшихся: ”Вы не волнуйтесь, я с вами, это все понарошку. Крыша скоро вернется на место. Погуляет и вернется!"
”Union Square” певица решила как лаконичный бухгалтерский отчет – под соло на двух саксах она скрипучим голосом зачитывает баланс. Котировки акций падают – down, down, downtown, ощущение безнадежности затягивает.
Явная находка Эрики - ”Jockey Full of Bourbon”. Вооружившись огромным игрушечным магнитофоном, она рыдает в него как младенец, рычит и стонет, а ее огромная цветная бандура при этом жутко фонит. По непонятной причине, все это складывается в цельный трагический образ в духе фильмов Бертона. По-настоящему страшно наблюдать, как Эрика пугает:
Hey little bird, fly away home
House is on fire, children are alone.
Пожалуй, это – единственный сет всего проекта, который действительно показал Уэйтса как разнопланового автора.

Стеф Камиль Кларан, выступающий в широченных шароварах и играющий на добро и укулеле, поет красивым баритоном ”Gun Street Girl”, к которой приделывает хард-роковый финал, а также демонстрирует инфернальную джигу-дрыгу на ”Cemetry Polka”. В его выступлении, даром, что оно довольно "громкое", все сделано на полутонах, практически в стиле кантри – с такими интонациями в ночном баре к тебе обращается подвыпивший посетитель. У Стефа ”Blind Love” хороша той особенной красотой, которая отличает угловатых и буйных подростков, и его твердолобое очарование будет вспоминаться нам еще долго.

Барышня St. Vincent в кои-то веки выступает не в латексе и с заячьими ушками, а во французском платье и с попыткой укладки на непокорных кудрях. Однако петь она лучше не стала: сложившись пополам над гитарой, словно пациент-язвенник, девушка натужно исторгает из себя ”Black Mariah”и ” Tango 'Til They're Sore “ - как обычно, эмоций в происходящем куда больше, чем смысла и, собственно, музыки.

Последним участником живого трибьюта стал Arthur H, в чьем исполнении прозвучали ”Clap hands” и ”Anywhere I Lay My Head” - если не считать того, что во время исполнения песен Артур упорно держался за промежность, его прочтение Уэйтса стало самым нейтральным.

Концерт логически завершился всеобщим братанием и всеобщей какофонией, а мы задумались: много ли в мире альбомов, которые вообще хочется обыгрывать, обдумывать, трансформировать для постановки на сцене? – Пожалуй, немного. И невзирая на то, что эксперимент с Уэйтсом мы оцениваем, скорее, как неудачный, он все равно воодушевляет: ведь это, по сути, уверенный шаг из области музыки в область чистого театра.