PJ HARVEY  Харвестер

В разношерстной публике, нервно курящей в ожидании первого звонка на ступеньках у МХАТа им. Горького, чувствовалось невероятное напряжение: того и гляди молнии из глаз полетят. Неудивительно - ведь где-то там, в недрах бетонной глыбы театра, ходила по гримерке в поисках своей непременной брошки Полли Джин Харви (P.J. Harvey), величайшая рок-певица нашего времени. Каким бы вызывающе патетичным ни казалось подобное высказывание, есть явления, которые нужно брать за точку отсчета. Именно таким пересечением координат и является ПиДжей, с которой можно сравнивать кого угодно - и раннюю Cat Power, и Scout Niblett, и Fiona Apple, и много кого еще, но ее саму сравнить просто не с кем. И именно эта мысль как якорь, как единственная опора, плотно засела в моей голове, пока я поднимался к своему месту, настороженно ожидая неизведанного - уж слишком резко переломилась творческая линия у Полли, и хотя последний ее альбом прекрасен своей утонченной болезненной красотой, но какую-то линию от прежнего творчества он все равно отчеркнул...

Разогревать публику перед выступлением певицы должен был дружественный коллектив, надежда нового поколения шугейза - Autolux. Мягко гаснет свет, и перед переполненным залом является изумительно милая, еле одетая барабанщица, в течение минуты выстукивающая начальные такты заводной песни Turnstile Blues. Вслед за ней на сцену неспешно вышли и двое молодых людей, подключивших свои гитары и постепенно вступающих в ход уверенно урчащей композиции. Впрочем, глаза мужской половины зала все равно были прикованы к барабанщице Карле Эйзар (Carla Azar), поражающей не только своим природным очарованием, но и удивительно расслабленной, вдохновенной техникой игры на ударных. Меланхолические и тревожные гитарные переборы с грустными сетования вокалиста сменялись звенящим фидбэком и лихорадочным выбиванием искр из тарелок. Судя по всему, корнями Autolux уходят к незаслуженно забытому, но замечательному коллективу Medecine, чья музыкальная формула спровоцировала столь бурное развитие нойз-попа в первой половине 90х.
Интересно, что близкий по духу к Autolux коллектив Silversun Pickups свое вдохновение черпает в ранних записях Smashing Pumpkins, но ведь же все на самом деле связанно - и как раз одну из важнейших записей Medecine помогал делать Билли Корган (Billy Corgan), передав им свою толику видения музыки. Autolux спокойно и величественно срежиссировали свое отделение, с такими приятными бонусами, как внезапное появление зацикленного бита в Here Comes Everybody, и небесное пение Эйзар, как один из лучших моментов их выступления - прозрачный женский вокал на фоне гремящего гитарного потока, навеял воспоминания о лучших моментах группы Lush. Столичную публику приятно поразил фронтмен коллектива Юджин Горштер (Eugene Goreshter), на исключительно правильном русском сказавший не банальное "spasibo", а целую благодарственную речь в адрес Полли Харви и посетителей московского концерта. А вот кто действительно оказался шугейзером, в прямом смысле этого слова, - так это басист группы. Взгляды, брошенные им в зал, можно было пересчитать по пальцам.
"Автолюкс" - теперь можно называть их именно так,- назло всем замороченным на правильном произношении хипстерам (ведь так произнес название свое коллектива Горштер), - отыграли все самые главные вещи со своей пока единственной пластинки Future Perfect, а затем, окончательно загипнотизировав зал, растворились, словно тени.

К сожалению, сам по себе смысл разогрева теряется за получасовыми перерывами между выступлениями артистов, но в этом винить особо некого. Устроителей концерта нельзя упрекнуть в недостатке организаторских талантов: напротив, все было сделано по высочайшему классу. Хотя, возможно, такая длинная пауза только способствовала тому, чтобы публика окончательно собралась перед выходом ПиДжей на сцену.
И она появилась - точно так, как мы и представляли: в белом викторианском платье с расписанным строчками стихов подолом, с подкладными плечиками и красиво уложенной прической.
Но что это? "I was born in a desert/I been down for years" - неумолимо разнесся по залу непривычно (в свете нового альбома) низкий голос Харви, вызывая неописуемую радость! Ведь "Bring Back My Love" - одна из главных песен Полли, та самая, которая тринадцать лет назад доказала ее полномочия не только в жанре прыткого искалеченного блюза, смешанного с гранжем, но и продемонстрировала умение сочинять утонченно прекрасные мелодии и стихи, своей лаконичностью бьющие не в бровь, а в глаз. Немного странное зрелище: Полли в белом платье, как нельзя более подходящем театральным подмосткам, держит гитару так уверенно и крепко, словно на дворе опять 93-й год. И кажется, что вот-вот из зала выйдет великий музыкант и профессор от нойз-рока Стив Альбини (Steve Albini), столь много сделавший для певицы. Но все встает на свои места, когда вспомнаешь одну из последних на сегодняшний момент песен Харви, гремучий би-сайд The Liverpool Tide, который выполнен в настолько классической для певицы манере, что становится ясно - пока рано еще хоронить "яростную Полли".

Отыграв следом пронзительно прекрасную "Send His Love To Me" (насколько актуальна тема приема-выдачи чувств у Полли, демонстрируют даже заголовки песен), ПиДжей направилась за полуразобранное пианино. И стало очевидно, что новый альбом стал настоящим прорывом для нее - вокальный диапозон удивительно расширился, и связку из трех новых вещей она отыграла практически без пауз, хотя пару лет назад не была даже толком знакома с инструментом. Особенно изумительной вышла заглавная "White Chalk", кажется, покорившая даже яростных ретроградов. ПиДжей отпустила замечательный комментарий о мхатовоском пианино, cказав, что оно очень старое и похоже на то, что стоит у нее дома - так что всех охотников за аутентичным звучанием стоит перенаправлять к дирекции театра: может быть помогут записать альбом каверов.

Отдельное слово стоит сказать о звуке во МХАТе: после таких концертов как-то даже не хочется думать о мероприятиях в другом месте - настолько идеальный саунд встречаешь не часто. Был слышен каждый хлопок, каждый отзвук. И слава Богу, что публика, почувствовав это, вела себя предельно достойно. На песне "the Piano", исполнявшейся угадайте сами за каким инструментом, ПиДжей запустила метроном, но не от неумения играть, а затем, что своим упорным тиканьем в абсолютной тишине метроном прозвучал не хуже "глупых маленьких драм-машин", как их назвала певица.

В этом шоу было все - и драм-машины, и четырехламповая диско-подсветка, и нойзовые пассажи. Столичной публике ПиДжей Харви явилась человеком-оркестром: кроме пианино, электрической и акустической гитар, она играла и на губной гармошке, и на синтезаторе, и на каких-то совсем диковинных гуслях, под которые была сделана необычная аранжировка ее старого хита "Down By The Water".
Несмотря на то, что основное внимание было сконцентрировано на новом альбоме, все самые важные песни были сыграны: и элегическая баллада "Angelene", и гневная отповедь "Snake" и много других крайне важных произведений . И хотя самые старые вещи певицы в инструментальном плане крайне схожи, это не имело значения - как и то, что у новых песен одно схожее настроение. Стоит лишь немного напрячься, и словно сквозь пелену проникнуть в их внутренний мир, как понимаешь, насколько же они далеко стоят друг от друга и насколько они неповторимы. Из гадкого утенка в тяжелых ботинках Харви действительно превратилась в настоящего грациозного лебедя, умеющего даже сморкаться на сцене с викторианским достоинством. Как резко она убегала от собственной родни, английской провинции и всего традиционного, сшибая своим гранжерским запалом все препятствия, так же резво она вернулась туда, откуда сбежала - в эпоху своей бабушки, оплакиваемой в песне "Talk To You".

В ее творческом пути нет ни минуты кривляния и чего-то лишнего. Напротив: безупречным пунктиром он соединяет два аболютно разных по духу десятилетия, но именно благодаря ему удается понять некоторые очень важные вещи. Ведь это общая симптоматика нашего времени, когда музыкальные идолы, прославившиеся своим бескомпромиссным звучанием и новаторскими экспериментами, внезапно сбрасывают темп и уклоняются в сторону чуть ли не поп-звучания: последние альбомы Einsturzende Neubauten, Sonic Youth, сольное творчество фронтмена неистовых Pixies Фрэнка Блэка (Frank Black)и других титанов ярко демонстрируют это явление.
Московский концерт ПиДжей Харви приоткрыл новую трактовку этого феномена: шуметь сейчас может кто угодно, а по-настоящему сотрясать души - только великий артист.
Ведь как сказал один из видных критиков XX века: "Зачем, чтобы трепетали сердца, должны трепетать стены?",- и Полли Харви удивительным образом потверждает этот тезис. Холодок бежит по коже, когда она запевает хлесткую "Shame" или призрачную "Grow, Grow, Grow".

Вернувшись на бис, Полли опять взяла гитару и исполнила одну из величайших песен 90х годов - Rid Of Me, недостижимую в своей гениальной простоте и сногсшибательной эффектности вершину, квинтэссенцию боли, душевных метаний, неприкрытой агрессии и, прошу прощения за тавтологию, опять-таки 90-х. Сыграла она ее так, что все оставшиеся вопросы о необратимых переменах в ее творчестве отпали сами собой. Альфа и омега всего женского рока Харви не уходит от себя прежней: напротив, она только вбирает в себя все новые и новые возможности, увеличиваясь в размерах как вселенная по теории "красного смещения".
Этот вечер, во-многом из-за камерности обстановки театра, но в первую очередь, благодаря самой певице, создал ощущение неиссякающей духовной близости. Уходя, она объявила, что все присутствующие в этом зале успели стать ее друзьями. И действительно, стоило только ей уйти, а свету зажечься, как подступила к сердцу странная грусть, как будто любимый друг ненадолго заскочил к тебе в гости, а потом опять отправился в долгое и рискованное путешествие. Но мы верим, что с Полли все будет хорошо - и мы еще свидимся.