AMORPHIS  Сравнительная метафизика

Десять лет назад, когда Amorphis выпустили свой дебютный альбом, о существовании этих финнов, гордо вознесшихся над общим уровнем модного тогда у экстремалов дэт-дума, подобно сверкающей вершине айсберга над унылыми ледяными полями, впервые стало известно в мире. В полном соответствии с названием группа менялась от альбома к альбому, вызывая восторг у хэдбенгеров и неподдельный интерес у эстетов. На исходе десятилетия очередной эксперимент группы под названием "Tuonella" стал "последней каплей, переполнившей чашу" - плотину прорвало. Началось "финское вторжение". Мир приветствовал утонченный готический арт-рок Nightwish, леденяще-манерных H.I.M. и сверхтяжелый струнный квартет Apocalyptica. Но ни на секунду не забывал о том, что все это великолепие - результаты эволюции металлической суб-культуры в совершенно неожиданных направлениях.
Все это великолепие видела и Москва. Лишь те, кто стоял у истоков "финского вторжения", оставались доселе в тени. Настало время исправить это упуение. И вот на десятом году своего существования Amorphis решительно пересекли "карельский перешеек". Народному ликованию не было предела. Клуб "Авалон" тут же издал и разбросал по местам скопления металлистов рекламку-приманку примерно такого содержания: всего семь чириков с носа - и в ночь с 14 на 15 декабря каждый желающий может набухаться в обществе своих кумиров до потери пульса. За выпивку, правда, платить придется отдельно. Супермаркет "Ля-Ля Парк" традиционно вскипел на предмет того, что есть бутлег и как с ним бороться. В общем, работа нашлась для всех.

В столицу группа прибыла прямиком из Петрограда. Там ее выступление предваряли местные 10 Тонн. Ни послушать их, ни осмотреть местные достопримечательности, перни, впрочем, не успели. Назначенную на разогрев в Москве команду они, кстати говоря, тоже впервые услышали лишь на саундчеке. И кроме традиционно-сувенирных Gorky Park о нашей музыке им по-прежнему ничего не было известно.
Сет-листы московского и питерского концерта ничем не отличаются от той программы, что группа играет по Европе в целом. Вот только разные специнструменты вроде саксофона и финских гуслей группа не вывозит за пределы Финляндии: глупо таскать за собой все турне сессионщиков ради пары песен и пущей экзотики. Удивительно, но вопрос об отличаях в программе до сих пор является пунктиком для многих наших репортеров. Видимо, одним до сих пор кажется, что нашего брата в чем-то, да обделяют. А другие, напротив, все еще расчитывают на "зондер бехайнлюнг".
С момента выхода третьего альбома "Elegy" в группе запевает Паси Кошкинен, также известный по проекту Ayatara. Несмотря на то, что в старых композициях группы ему приходится петь низкие гроулинговые партии, доставшиеся по наследству от гитариста Томи Койваусори, в новых работах группы чувствуется явный отход от этих рыков белого медведя в теплую погоду. А на новом альбоме, который сейчас находится в работе, гроулинга не будет вовсе. Ну и правильно. Нафиг рычать, если умеешь петь? Для жути, что ли? Неинтересно...
Не секрет, что в отличае от многих металлистов последнего поколения Amorphis знают толк в старом добром роке. Их музыка изначально несла в себе большой психоделический заряд, полученный от Doors и Hawkwind. Вот только каверов этих легендарных команд группа на концертах не играет: "У нас столько собственных песен, успеть бы их сыграть за концерт..." Не секрет и то, что песенная лирика группы содержит массу отсылок к таким литературным памятникам, как "Калевала" и "Кантелетар". Интересно, на сколько еще альбомов хватит группе финского фольклора? На этот вопрос кто-то из музыкантов недоуменно ответил: "А почему только финского?"

Московский концерт по слежавшейся традиции открывала группа Катарсис. Поскольку последние пару лет этот коллектив появляется на разогреве у любой более-менее известной и хотя бы немножечко тяжелой западной группы, обходить вниманием его наличие более невозможно. Следует наконец разобраться с творчеством этих ребят - "раз и навсегда", как поет неожиданно случившийся в партере среди метал-хэдов простой филевский панк Чача "Крейзи".
Итак. Группа исполняет усложненный, на пределе личной виртуозности каждого из шести музыкантов, пауэр-метал с сильными псевдо-классическими амбициями. К сожалению, в единую картину их вычурные запилы, хоть убей, никак не складываются. Герметичеки запакованный в смокинг ударник вполне компетентно долбит по бочке тридцать вторыми - однако терпеть эту ковровую бомбардировку ушей на протяжении всего концерта довольно проблематично. Кроме того, сомнительно, чтобы этот прием был действительно необходим во всех песнях. Один из двух гитаристов, судя по действительно неплохой песне "Сердце Мира", владеет флейтой. На среднем уровне, конечно, но лучше бы он так на ней и играл. Глядишь, и разыгрался бы. Ибо две гитары для группы - явно ненужная роскошь. Сверкающая в лучах прожекторов гривой волос и ослепительным декольте клавишница во всех вещах кроме упомянутой с крайне героическим видом и точностью программы "cakewalk" исполняла какие-то довольно однообразные рисунки, которыми вообще-то должны ведать гитаристы. С тем же успехом она могла просто менять перед каждой песней бронзовые диски музыкальной шкатулки, разогнанной до скорости циркулярнной пилы. Прямо как у Вилли П.: "А если кроме избы и коня, то что ты вообще можешь?" Наконец, вокалист в шелковой рубахе и тяжелом плаще. Уфф... Дыхалка у парня мощная, слов нет. И петь диафрагмой, а не связками он умеет, - это факт. Однако все перечеркивают донельзя однообразные интонации - из песни в песню страдальчески-захлебывающиеся. Будто это не металл вовсе, а Лева из Би-2 с Николаем Басковым напополам соображают.
Когда-то принципиально англоязычная и свято уверенная в правильности такого подхода, группа в последнее время перешла к понятной русскому народу лирике и даже заручилась при написании двух песен поддержкой Маргариты Пушкиной. Злые языки говорят, что это - исключительно из коммерческих соображений, из летнего расчета на скорый распад Арии и намерения втиснуться в опустевшую экологичесую нишу. Не вышло. Ария воскресла, и битву можно считать заранее проигранной: "шлягерный" потенциал Катарсиса крайне мал. У них очень много металла и очень мало собственно песен. За исключением того же "Сердца Мира" вспомнить нечего. Даже соавторство Пушкиной не пошло впрок. Такой вот был разогрев.

Неудивительно, что первую же песню хедлайнеров публика восприняла, как самый настоящий отдых для ушей. Самое интересное, что музыканты не напрягали при исполнении партий ни себя, ни публику, но каждый их пассаж народ в партере встречал лесом рук, восторженными воплями и вскипанием волос на головах. Включая абсолютно не вписывающиеся в шаблоны хэви-метал растянутые приходелические соло, обильно реверберированные в духе Pink Floyd или U2 риффы, и обычную в 70-е годы, но совершенно невероятную в наши дни для клавишников спарку "хаммонд-орган - муг-синтезатор".
С самого начала вниманием публики завладел Паси. Он не принимал героических поз, не шеголял в навороченных шмотках, не подпускал оперных обертонов и не срывался на отчаянный фальцет. Он просто пел - пел так, как умеет только он. Не столь технично, кстати говоря, как предыдущий оратор. Зато диапазон его возможностей куда шире, а интонации - на порядок богаче. Задумчивые гипнотизирующие пассажи а-ля Джим Моррисон, пронзительные, резкие и железно-ледяные готические интонации, кричащий хард-роковый вокал и утробный дэтовый рык - публика получила все, что хотела и даже больше. Причем, переходя от одной манеры к другой в рамках подчас одной песни, Паси и к концу программы оставался более, чем в форме.
Оба гитариста, что интересно, работали на классических "Les Paul" с их густым низким звуком. Незаменимые в блюзе и классическом хард-роке, эти гитары не слишком популярны у металлистов последних поколений. Есть, правда, одно исключение - португальцы Moonspell, исследующие примерно ту же, что и Amorphis, область музыкальной вселенной и точно так же возвышающиеся над общим уровнем сходной музыки. В каверах Hawkwind в этот вечер и вправду, не было нужды: сотканные Эса Холопайненом невесомые психоделические полотна действовали на сознание аудитории не хуже, - а может, и лучше.
Не забывала группа и о своих тяжелых корнях. Мы услышали и "Castaway" с ее шаманскими плясками в интродукции и леденящим слайдовым соло в финале, и "In The Beginning", где музыкальные темы сменяет друг друга добрый десяток раз, а электроорган врубает похлеще любой гитары, и - совсем уже под конец шоу, после третьего выхода на бис - всенародно любимый "средневековый менуэт" "Black Winter Day".
Порой же, когда парящие в сработанных светотехниками метели и полярном сиянии музыканты исполняли что-то медленное и печалное, вроде "Tuonella", а пришедшие на концерт в черных бархатных платьях и готическом макияже барышни зачарованно пожирали глазами происходящее на сцене, стоило оглянуться на колышущийся пред сценой лес сложенных в "united" пальцев, как возникало чувство некой перекошенности происходящего. Полно, да металл ли это? Да, именно это - настоящий тяжелый металл. Живой, переливающийся, способный принять любую форму и смертельно опасный, подобно ртути. Основной рабочий материал шестерых дерзновенных алхимиков по имени Amorphis.

Итог? В очередной раз остается недоумевать по актуальному уже добрых полтора десятка лет поводу.
За каким лешим гордые рокеры с просторов нашей необъятной из кожи вон лезут и "играют на разрыв аорты" лишь для того, чтобы соответствовать каким-то там стандартам, если практически под боком, в маленькой северной Финляндии, обитают парни, сумевшие за десять лет проложить дорогу для себя и всех своих товарищей в мировую рок-культуру благодаря главным образом непохожести ни на кого, кроме себя самих?
Вопрос по-прежнему остается без ответа.