ИЗ ЖИЗНИ  Музыка ушами Крокодила: Спи, мой бэби

На Звуках заканчивается цикл "Музыка ушами Крокодила", который мы делаем вместе с проектом "История глазами Крокодила. ХХ век". Это серия книг, где все главные события 20 века показаны с помощью карикатур и фельетонов из легендарного советского сатирического журнала. Ко второму выпуску «Истории глазами Крокодила. ХХ век» (1938-1956) шеф-редактор Алексей Яблоков (журналист, главный герой блога Главред) составил специальный саундтрек: все эти песни и мелодии - военные и детские, веселые и грустные, ритмичные и заунывные - они и есть ХХ век. Специально для Звуков Яблоков пишет музыкальную "Историю глазами Крокодила".

Обратим наш взгляд на Запад. Что там хорошего? Ничего. Вечная ночь да тоска по свободе. Что остается населению? Тосковать и спать ложиться. Тоскуют, в основном, взрослые, укладывая спать, как правило, детей. В качестве побочного эффекта получаются неплохие колыбельные, которые иногда проникают и к нам, на светлую сторону Земли. Естественно, мы их слегка причесываем, переводим на лучший в мире русский язык и поем во время субботников. Или в профсоюзном автобусе, во время заводской экскурсии.

Такова удивительная судьба песни "Mа curly-headed baby". Ее написал австралийский композитор Джордж Говард Клатсэм (1866 – 1951). Это имя вряд ли знали в СССР даже профессиональные музыканты. В начале XX века Клатсэм переехал в Англию и стал работать музыкальным критиком, продолжая писать музыку для театральных постановок, немых фильмов и сочиняя эстрадные песни - за свою жизнь он их написал порядка 150 штук. Колыбельную песню угнетенного чернокожего отца Клатсэм написал, скорее всего, в середине 30-х годов. Сохранился "видеоклип" 1938 года, где песню "Ma curly-headed baby" исполняет австралийская оперная певица-сопрано Эльза Стеннинг – она поет очень хорошо, с приятной улыбкой, драматично ломая руки. В 1942 году колыбельную вкрадчиво спел тенор Сид Мерримэн. В то же время ее исполняла американская джазовая певица Мэксин Салливан – синкопировано, в открытой блюзовой манере. Ее версия – одна из лучших.

Но в СССР эта колыбельная пришла гораздо позже, благодаря дружбе советских людей со знаменитым певцом и правозащитником Полем Робсоном (1898 – 1976). Робсон с середины 20-х годов начал выступать на американской эстраде, исполняя густым баритоном негритянские песни. В начале 30-х он уже живет в Европе и в 1934 году первый раз приезжает в СССР. Потом он бывал в СССР еще не раз, гастролируя по всему миру. В 1952 году Робсон был награжден Международной сталинской премией за укрепление дружбы между народами.

А песню "Ma curly-headed baby" Робсон записал на пластинку в 1948 году. Для этой записи американский композитор, профессор Норман Локвуд сделал прекрасную аранжировку для оркестра, с необычными ритмическими сбивками и почти джазовым гармоническим движением.

Советских "каверов" известно несколько. Один из первых – инструментальная версия без слов, в исполнении Давида Медведовского – он солирует на гавайской гитаре, и, прямо скажем, под такую музыку уснуть трудно. Гораздо больше нас интересует представленный здесь вариант, с русским текстом известного советского поэта Александра Безыменского (1898 – 1973). Безыменский – старый большевик, РАППовец, обличитель американского империализма и глашатай комсомольской эры. Автор комсомольского гимна "Молодая гвардия". При этом он же написал русский текст песни "Все хорошо, прекрасная маркиза".

Отдельного внимания заслуживает исполнитель: советский тенор Михаил Александрович (1914 – 2002). Александрович родился в Латвии, в еврейской семье. Уже в 9 лет гастролировал с исполнением песен на идиш по городам Восточной Европы и Германии. Окончив Латвийскую консерваторию, стажировался в Италии. С 1940 Александрович выпустил в СССР 70 пластинок тиражом в 22 миллиона экземпляров. А в 1971 году певец уехал в Израиль. Потом – в США, потом в Германию, где и умер. Выступал он в общей сложности 75 лет.

Песня "Спи, мой бэби" в его исполнении совершенно не похожа ни на американскую, ни на негритянскую колыбельную. Конечно же, это еврейская мать напевает своему сыну, который, волею судеб, оказался черным. Всякое бывает. Отец в полях. А горе – как всегда скребется под дверью. Усни, шлемазл. Лу-ла-лу-ла-бай.