Matthew HERBERT  "Мы перестали слушать музыку, мы только делаем ее"

Мэттью Херберт (Matthew Herbert) - известный эксцентрик. Свести воедино шесть сотен "немузыкальных" звуков ("Scale"), записать альбом о буднях свиньи ("One Pig"), соорудить 40-минутную пьесу из 5-секундного сэмпла взрывающихся авиабомб ("The End of Silence") - ни одна идея не кажется ему слишком странной, если в ней есть место социальной полемике, злобе дня, вызову. Тем не менее повседневная жизнь продюсера эксцентричностью не отличается. Отвечая на вопрос, с чего начинается его утро, Херберт грустно усмехается: "Обычно один из моих сыновей приходит и просит отвести его на горшок. У меня двое мальчиков - одному шесть, другому три. Потом мне нужно сделать им кашу. Потом - отвести их в школу". Звуки поговорили с британцем о его обширной дискографии, попытках записаться в мавзолее Ленина и о том, насколько современная поп-индустрия готова к рискованным затеям.

Звуки: У вас в этом году вышел бокс-сет "Complete Herbert". Вы обычно не оглядывались на свое прошлое, а это, получается, уже второй раз, когда вы пленку назад отматываете (в прошлом году был переиздан один из самых известных альбомов Херберта "Bodily Functions" - прим. Звуков).
Херберт: Да это и не мое решение вообще-то. Люди из моего офиса нашли в студии кучу цифровых пленок из 90-х и принялись их слушать. Они попросили издать большую часть тех записей, и я сказал "Почему нет, давайте". Мы не могли сделать этого раньше, поскольку многие мои альбомы были выпущены на !K7 и мне нужно было получить обратно права на собственную музыку. И так получилось, что в один момент у нас оказалось множество старых записей. Мы решили сложить их в одну корзину. Наверное, это не самый романтичный ответ, но такая идея была у этого бокс-сета.
Звуки: То есть вы особо не тратили время на этот релиз? Ни тебе промо-кампании, ни роскошного оформления - вы просто выложили все скопом в сеть.
Херберт: Нееет. Знаете, хотя я записал порядка 30 альбомов, я до сих пор не собрали ничего похожего на "best of". Мне не очень интересно оглядываться назад, меня больше увлекает будущее, новые идеи.

Звуки: Но там, на сборнике попадаются действительно сильные вещи, вроде "Let's Go Lo-Fi". Вы что-то из той поры, второй половины 90-х, вставляете в диджей-сеты или этот материал благополучно пылился на полке многие годы?
Херберт: Несколько вещей, "Take Me Back", например, я играю по-прежнему. Как бы это сказать, чтобы не показаться... претенциозным мудаком... это прозвучит ужасно, но я написал столько всего, что я просто не помню какие-то треки, которые я написал 20 лет назад. Невозможно удержать все это в голове. Когда я вспоминаю о старых треках, я играю их.

Звуки: "The End of Silence" была довольно амбициозной затеей. Вы сознательно решили уменьшить число источников звука до минимума, а не собирать альбом из 5000 разных звуков?
Херберт: Да, я думаю, настоящая проблема нынешней музыки в том, что сегодня все стало возможным. Любой может делать все, что угодно, но люди перестали задаваться вопросом "Зачем?". 75 процентов загруженных в сеть треков не были скачаны ни разу. Мы перестали слушать музыку, мы ее только делаем. И то же самое с музыкальными технологиями - за ними больше не стоит никакая философия, нет вопроса "Зачем вы это делаете?". Поэтому я хотел вернуться к одному из основных принципов и спросить "Каков наименьший источник, из которого я могу сделать целый альбом?". И это все равно не предел возможность, там ведь 5 секунд звука. Но для меня было важно использовать весь технологический арсенал для одной крохотной идеи, чем обрабатывать сто идей ради одного трека.

Звуки: Какой звук было записать труднее всего?
Херберт: Я пытался записать звук в мавзолее Ленина, но нам не разрешили пронести туда записывающее оборудование (смеется).
Звуки: Да, там несколько параноидальная служба охраны.
Херберт: Самым тяжелым было записать (задумывается)... наверное, рождение свиньи. Я стоял там восемь часов. После пяти часов выдохлись батарейки в записывающем оборудовании, поэтому записывать звук пришлось на телефон, ничего другого не оставалось. Довольно странное занятие - стоять восемь часов и ждать, пока свинья родит. А это же не человеческие роды, свинья не может сказать тебе, что сейчас родит. Только и остается, что ждать.

Звуки: Как устроен ваш лейбл Accidental? У него есть какая-то стратегия или в основном, как предполагает название, все происходит по чистой случайности - находите музыканта, который вам нравится, и подписываете его?
Херберт: Я не очень люблю повторяться. Ни в том, что я записываю сам, ни в том, что выходит на Accidental. Моя цель - находить новую музыку, новых исполнителей. Какой-то строгой политики у лейбла нет, но некий налет экспериментальности должен быть обязательно, в тоже время элемент попсовости тоже не помешает.

Звуки: К слову, "Ruby Blue" [первый сольник Ройшн Мерфи, спродюсированный Хербертом] был одним из моих любимых альбомов середине 00-ых. Когда он вышел, я серьезно считал, что так звучит поп-музыка будущего. Увы, будущее наступило, а поп-музыка звучит по-другому. Какие выводы вы сделали из той работы?
Херберт: Проблема с "Ruby Blue" была в том, что его не поддержал рекорд-лейбл [Echo], они не оценили идею. Они выпустили один клип, и на этом все промо альбома закончилось. При том, что слушателям пластинка понравилась, нас до сих пор благодарят за нее. Но лейбл ее невзлюбил, уж не знаю почему. Я думаю, это было глупостью с их стороны. Альбом мог бы стать хитом, если бы они поддержали его должным образом. Поп-музыка сегодня - это большой корпоративный бизнес, устроенный так же, как, не знаю, "Старбакс" или "Макдоналдс". "Ruby Blue" был рискованной пластинкой, а они очень не хотят рисковать. Им скорее будут продавать один и тот же гамбургер.

Звуки: В каком состоянии сейчас находится воскрешенная BBC Radiophonic Workshop, которую вы возглавили?
Херберт: Она привязана к BBC, а BBC сейчас переживает реструктуризацию. Мы очень много работаем, но говорить об этом пока нельзя, к сожалению. Наверное, в следующем году мы объявим о наших планах.

Звуки: В этом году сериал "Доктор Кто" празднует 50-летие. У вас есть какие-нибудь детские воспоминания, связанные с ним?
Херберт: (смеется) Никаких. В детстве у меня не было телевизора. Музыка там была мощнейшая, ее я слышал, потому что ее часто играли на радио, и она оказала на меня сильное влияние. Но из оригинальных серий я не видел ни одной.