MUSE  Новый уровень

Четвертый приезд Muse в столицу в некотором смысле поставил точку в отношениях британского трио и российской публики. Нет, больше это не "модная свежая группа', как ее воспринимали на сборном концерте в честь открытия русской версии NME в 2001 году. Это не "загадочная игрушка для любителей музыки пожестче", как можно было подумать на фестивале каскадеров в Крылатском в 2002. Это не "крайне популярная среди молодежи группа", как можно было аттестовать трио в 2007. Это теперь всенародные кумиры, возможно, главная иностранная рок-группа для москвичей (боязно говорить "россиян"). А бросаться такими громкими словами дает право взгляд по сторонам, взгляд на посетителей концерта. Еще за полтора часа до отправления на мероприятие можно было предполагать, что очередной взлет популярности Muse (позволивший занять крупнейшую столичную крытую арену) вызван их участием в кино-эпопее "Сумерки" с невыносимой песней про "тугеза-форева"; однако уже очередь на вход убеждала в обратном. Нет, Muse не стали главной группой для эмо-подростков и вовсе не школьники раскупили чуть ли не все билеты в танцпартер в первый же день. Вовсе не школьники устроили полный аншлаг в "Олимпийском", который в этот вечер был открыт для зрителей не наполовину, как это обычно бывает, а целиком (старожилы уверяют, что в последнее время такую конфигурацию зала предоставляли разве что для Metallica и Бритни Спирс). Основную аудиторию составляли люди из популяризированной телевизионными рейтингами возрастной категории “18-49” и ближайшая аналогия здесь - паломничество на концерт Depeche Mode, когда казалось, что от метро к залу идет буквально и стар, и млад.

Открывала вечер группа We Are Scientists, чье участие в концерте не очень-то широко анонсировалось, но, судя по спокойной реакции зала, не стало и роскошным сюрпризом. Выданный в самом начале главный хит трио “Nobody Move, Nobody Gets Hurt” массы не узнали, но реагировали в целом благожелательно. Продравшись сквозь немножко “гаражный” звук, и кокетливо признавшись, что не ожидали такого количества людей в зале, американцы удалились, и через двадцать минут Muse зарядили увертюру произведения “Exogenesis” с последнего альбома.

Два узких экрана по бокам сцены со съемкой больше художественной, нежели репортажной; шестиугольные экраны-соты над сценой, для фонового видеоряда; роскошная световая установка - за вычетом того, что из-за расширенного зала самих музыкантов из партера было видно плоховато, выглядело все это очень красиво. Визуальная услада ждала не только зрителей - на второй же песне, “Uprising”, сидячий партер поднял над головой разноцветные листы бумаги, сложившиеся в гигантскую надпись “Muse is in our hearts” (Muse в наших сердцах); в конце шоу музыканты попросили повторить и сфотографировались на фоне надписи. Чтобы никто не сомневался, что вечер удастся, третьим номером грянула “Supermassive Black Hole”, с тем же, знакомым по прошлому туру, видеорядом про шагающих роботов.

Поскольку на сей раз Muse приехали после перерыва меньшего, чем в 2007 году, то и расширять программу специально для соскучившихся россиян смысла они не увидели. Разумеется, звучали вещи с “The Resistance”: “Undisclosed Desires” вышла не очень внятно, но была снабжена особенно эффектным лазерным шоу, а вот “United States of Eurasia”, напротив, оказалась значительно мощнее студийной версии (в ее вступлении звук специально приглушили и “Олимпийский” буквально не дышал, пока не вступила ритм-секция).
Но ранние вещи были перетасованы - программу покинул, к примеру, “New Born”, зато был сыгран би-сайд “Nishe”; яростное лязгание “Citizen Erased” потеснило клавишные переливы “Feeling Good”, и так далее. Вообще Мэтью Бэллами (Matthew Bellamy) садился за рояль, по ощущениям, реже, чем в прошлый раз - интереснее ему было давать “героя гитары”: почти после каждой песни Muse играли короткие зарисовки на темы Led Zeppelin, Rage Against The Machine и “House Of the Rising Sun”, словно доказывая скептикам, что не сводятся к экранам и пиротехнике. Нет, не сводятся, а по-прежнему играют, как мало кто сейчас; и Бэллами по-прежнему поет, как Бог, и голос его не становится тише, как бы далеко он не отклонялся от микрофона. И по-прежнему берегут “на сладкое” “Stockholm Syndrome”, играя его перед уже обессилевшими зрителями (все силы у которых забрала связка “Starlight” - ”Time is Running Out”, примечательная грандиозным хоровым пением).

Нет сомнений, что для тех, кто видел Muse в тот вечер впервые (думается, таких в “Олимпийском” было достаточно), это были довольно важные часы. Сомнения были, возможно, в душах тех, кто застал их предыдущее появление: такого душераздирающего эффекта, как концерт в “Лужниках” этот визит мог и не произвести. Проблема здесь, разумеется, не в музыкантах, а в том, что в 2007 году “все было впервые и вновь”, даже для заставших ранние приезды (слишком сильно Muse изменились к четвертому альбому) - и перекрыть шок от первого впечатления сложно даже таким титанам. Проверить же, правда это или нет, можно будет в следующий раз, когда неофиты, заполоняющие сейчас блогосферу счастливыми восклицаниями, смогут с чем-то сравнить впечатления. В том, что следующий раз будет, сомневаться грешно; не грешно мечтать о том, чтобы он состоялся под открытым небом, поскольку больше в Москве закрытого помещения, способного адекватно принять всех, желающих покориться любовным маршам Muse - нет.