SPACE  Космическое отчаяние

Меня время от времени одолевает рефлексия на тему того, что многие кумиры вроде Джорджио Мородера (Giorgio Moroder) и Бобби Орландо (Bobby Orlando) отошли от дел и доживают свой век вдали от любящей их публики. Все же в том, что посмотреть на Rolling Stones можно запросто, а итало диско – явление сугубо антикварное, есть какое-то противоречие. Но, как выясняется, вовремя уйти – добродетель. И лучшее тому доказательство – шоу, которое устроил в Москве Дидье Маруани (Didier Marouani). Собственно, никаких откровений никто от француза и не ждал. Ну, помучает нас полчасика новым альбомом, а потом поиграет старые хиты – в конце концов, ну куда же без "Magic Fly", "Symphony", "Just Blue" и прочего классического репертуара. Но в итоге масштаб бедствия оказался каким-то, простите, космическим.

Началось всё с разогрева от группы Вега, сыгравшей три трека на синтезаторах Маруани. Потом на сцене появился сам Дидье в сопровождении весьма внушительного состава – двое клавишников (помимо самого Маруани, управляющегося с тремя стационарными синтезаторами и целым ворохом "расчесок"), ударник, гитарист и нелепая басистка в серебристом балахоне и золотых лосинах. Первой звучит старенькая бодрая инструменталка, но дальше пафос драматически повышается. Каждый следующий трек Маруани сопровождает длинным спичем, например таким:
"Я расскажу вам историю одного маленького мальчика. Он очень любил своего отца, а отец сделал всё, чтобы его сын стал композитором. Этот мальчик – я!!!"
Кто бы мог подумать.

То, что играл Маруани, напоминало вовсе не спейс-диско, которым тот прославился, а скорее что-то из репертуаров Игоря Крутого с вокалом, замененным на фортепиано. И чем слезливее была мелодия, тем активнее хлопала ей кремлевская аудитория. Что за люди ходят сюда – вообще загадка. Кажется, что в ГКД и ГЦКЗ "Россия" (даже когда тот обретается в "Лужниках") публика ходит не на артиста, а в конкретное место – ну, как в "Солянку" или в "Симачева", и на Pet Shop Boys и Жана Мишеля Жарра (Jean Michel Jarre) идут те же люди, что на Киркорова и Тамару Гвердцители.

Впрочем, была тут и своя часть "олдовых фанов", тех, что узнавали старые треки по первым аккордам. Узнать, однако, не значит полюбить. Попытки играть хиты порой оборачивались конфузом (как в случае с "Magic Fly", на которую в конце первого отделения Дидье зачем-то пригласил играть своих детей), а чаще – позором. Так случилось, например, с замечательной "Child", превращенной из нервной электроники в ресторанный джаз. Мало нам оказалось поющей басистки (дама в золотых лосинах вдруг запела чужие партии поставленным, но до жути пошлым голосом), так еще и сам Дидье не упускал случая добавить в музыку сахара и при малейшем случае выдавал на клавишах какую-то лаунжевую банальщину.

Полноценным участником этого треш-шоу стоит считать кремлевскую переводчицу. Голос и интонации её звучат так, будто тебя каким-то неведомым образом занесло в брежневские времена, на концерт ко дню милиции, а французский текст даже при знании языка "ниже базового" звучит понятнее перевода. "А сейчас на сцену выходит детский хор всесоюзного телевидения и радио!". Всесоюзного, ага. Дама, похоже, подрабатывает ведущей на канале "Ностальгия". Хор, однако, ничего, по крайней мере, звучит максимально близко к записи. Сидящие сзади женщины оживляются: "Ну что, где твоя? Да вон, во втором ряду пятая слева! Бедные дети, они тут с половины первого!". Увы, среди всех сегодняшних хоров детский окажется единственным приличным.

"Эту песню вы, должно быть, знаете! Буквально все, от самых старших до самых маленьких". Как вы думаете, что это? "Magic Fly"? "Symphony"? "Fasten Seat Belts"? Как бы не так! Это песня про тюрьму. Дорогой Дидье! Мнение о том, что альбом "Deliverance" невероятно крут, не разделяет с тобой ни одна живая душа. Ну и если уж ты так стремишься угодить московской публике, потрудись держать репертуар в рамках того, что выходило на "Мелодии".

Маруани, разумеется, обильно играет новый альбом, а альбом этот чудовищен. Такую адскую смесь пафосных инструменталок и третьесортного транса, не крутят, кажется, даже на сельских дискотеках. Но француз чувствует себя королем – скачет с расческой в руках под раскаты прокачанной бочки, размахивает руками и кричит "давай-давай!". Уже и не знаешь, плакать или смеяться.

Первое отделение завершилось описанным выше "Magic Fly" (выпустив на сцену детей, сам Маруани предпочел удалиться со словами "мне пора на пенсию") и оставило надежду, что дальше нас ждёт исключительно классика. О, как же обманчиво было это сладкое чувство. А начиналось всё вполне прилично – Space исполнили "Symphony", хит московского концерта тридцатилетней давности. Исполнение намеренно похоже на то, старое, Маруани трясет головой и светит публике в глаза лазером. Но увы. Дальше снова пафос и "замечательные песни с нового альбома, который я дарю вам в этот удивительный день".

И вот тут начинается апофеоз. Сегодняшний концерт посвящен 50-летию полёта Гагарина, и по этому поводу Маруани, конечно, есть что сыграть и спеть. После еще одного пафосного спича на сцену выходит внушительная толпа вояк при параде. Петь про Гагарина будет хор имени Александрова. Стоит военным красивым-здоровенным ступить на кремлевский паркет, как охрана начинает кидаться на людей, занятых мобильной фотосъемкой. Не иначе как компания поющих – секретный объект. "Ооооон взлетеееел, ооооон взлетеееел", - затянули люди в смешных шапках.

Как пел Ричард Эшкрофт (Richard Ashcroft), "Now the drugs don't work, they just make it worse". Такой дичи на сцене я еще не видел, а видел я, поверьте, многое. Маразм крепчал буквально с каждым новым треком. "Следующая песня принадлежит не мне, но она уже успела стать всемирным гимном космонавтов". Пока в моей голове мелькает шальная мысль о Дэвиде Боуи (David Bowie), на сцену врывается вокалист группы Земляне и затягивает… Правильно! "Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе!". Такого не ждут даже кремлевские завсегдатаи. Певец, меж тем не тушуется и требует от публики немедленного зажига: "Ну и?! Я не вижу ваши руки!". "Давай-давай!", вторит ему Маруани. Мама, забери меня, пожалуйста, отсюда, я буду вести себя хорошо, честно-честно.

Ко второй половине второго отделения Маруани временно отпускает, и минут двадцать француз делает ровно то, что и должен – фигачит диско-хиты. Пусть переделанные на современный лад, пусть не все и не лучшие, но всё же. Но адекватно воспринимать это после такой ошеломляющей прелюдии нет никаких моральных сил. После "Fasten Seat Belts", "Tango In Space" и "Just Blue", Дидье по второму разу играет "Magic Fly", уже лучше, чем в первом отделении, но всё равно безнадежно испорченный современной аранжировкой. Хронометраж концерта приближается к трем часам. Пора бы и домой... Как бы не так!

"Я вижу, надо еще раз сыграть "Symphony", но перед этим я хочу сделать вам подарок. Это премьера новой песни, записанной для спектакля о Гагарине. Один куплет этой песни написал мой сын, и мне она настолько понравилась, что я решил довести её до конца. А поможет исполнить её мне замечательный русский ансамбль. Называется она просто "Слава". Боюсь-боюсь-боюсь. И боюсь не зря. На сцене очередной хор, в колонках – очередная эстрадная баллада. "Слааавааа, нашим героооям, слааааваааа!". Это, простите, сын такое написал? Во дела! Песню про героев сопровождает видеоряд с лицами, отдельно от которых по экрану перемещаются мигающие глаза. Примерно такое обычно крутят под выступления проекта Hallucinogen. Какие же у французов забористые наркотики.

В финале действительно "Symphony", но после песни про пионеров-героев не сработало бы даже если Маруани решил сыграть мэшап из Orbital и Aphex Twin. Единственное, чего сегодня не хватило для полноты картины – хора поющих медведей с балалайками. Во всем остальном паноптикум был безупречен.