МУЗЫКА  Пройдись по каверной дорожке

Как говорил английский музыкант Ричард Томпсон перед тем, как сыграть “Oops!... I Did It Again” на акустической гитаре - “Плохих песен нет — есть неудачное исполнение”. В обзоре Звуков - кавер-версии, заткнувшие оригиналы за пояс.

Однажды исполнив песню, музыкант дает ей свободу, и дальнейшая судьба может увести ее довольно далеко от первоначального исполнителя. И хотя подобная свобода жестко регулируется законом об авторском праве, культура кавер-версий продолжает процветать. На самом деле, до середины прошлого столетия само понятие “кавер” не являлось чем-то особенным; популярная музыка была, прежде всего, “живой”, а срубить денег на перезаписи известного хита можно было вполне легально и без угрызений совести. Например, по американским законам уже в 1909 году разрешалось записать свою версию песни, не спрашивая мнения ее автора. Заплатить автору, конечно, все равно приходилось, но зато звукозаписывающая компания могла сэкономить, наняв своего исполнителя, а не перекупая оригинального у конкурентов.
С рекламой в то время было туго, поэтому, если компания оказывалась достаточно проворной, в соседние города кавер запускался даже раньше изначальной версии. Дешево и практично. Со временем, правда, покупатель стал клевать не на название песни, а на версию конкретного исполнителя. Так, например, “In the Mood” люди хотели слышать именно в исполении Глена Миллера (Glen Miller) с оркестром. Но кавер-культура уже неслась на полных оборотах — переиграть все те же джазовые стандарты считал своим долгом каждый джазмен за всю историю этого жанра - именно поэтому мы не будем сегодня заострять на них внимание.

Современные каверы пробуждают противоречивые чувства - некоторые могут вызвать негодование от осознания того, насколько извращенно новая аранжировка обошлась со старым добрым хитом. Другие, наоборот, открывают новые грани в уже известных композициях. Но факт остается фактом: многим кавер-версиям удается превзойти успех оригинала, что бы ни думали об их качестве музыкальные критики. О самых ярких из таких достижений римейк-культуры мы сегодня и поговорим, пусть без надежды перечислить абсолютно все гениальные каверы двадцатого века. Сделаем мы это не совсем обычным способом - отсчет времени пойдет от оригинальных записей, а не от самих каверов.

30-е и 40-е. Котелок и трость.
В 1929 году и без того знаменитый американский композитор Ирвинг Берлин (Irving Berlin) сочинил блистательную песню, которая кочевала из фильма в фильм в качестве саундтрека еще не один десяток лет. Фраза “Puttin' on the Ritz” на нью-йоркском сленге означала “одеваться с шиком” и, видимо намекала на постояльцев элитной гостиницы Ritz Hotel, а также на чернокожих жителей Гарлема, старавшихся перенять этот образ жизни, не имея на то денег. Гимн щеголей-денди, носивших дорогие смокинги и модные трости, прозвучал в одноименном фильме Эдварда Сломана (Edward Sloman), но по-настоящему популярным шлягер стал в сороковые. И произошло это благодаря талантливому актеру, танцору и певцу Фреду Астеру (Fred Astaire). Его исполнение слегка адаптированного для белой аудитории “Puttin' on the Ritz” (из текста убрали отсылки к чернокожим, зато добавили славное имя Гэри Купера) в фильме “Blue Skies”, оглушительно прозвучало на весь мир и стало олицетворением американского образа жизни тех лет. Астер также сделал неотъемлемой частью песни степ, чем способствовал растущей популярности этого танца.

А для тех, кто ведет отсчет музыкальной истории с более позднего времени, “Puttin' on the Ritz” ассоциируется с голландцем Тако (Taco). Его синтипоп-кавер на эту песню добрался до четвертого места в американском чарте Billboard Hot 100 в сентябре 1983 года, да и сейчас нередко звучит в эфире радиостанций. В дань уважения Фреду Астеру Тако оставил стук чечетки в своем римейке. И правильно сделал!


50-е. Кавер-н-ролл.
“Это самая лёгкая песня, что я написал. В голове была уже идея, когда я глядел на мальчишек у края сцены, гордившихся своими городскими туфлями. Ведь надо быть по-настоящему бедным, чтобы думать про новые замшевые туфли, как у меня” - так говорил первопроходец рок-н-ролла Карл Перкинс (Carl Perkins) о композиции, сделавшей его знаменитым. Речь идет, конечно, о “Blue Suede Shoes”. Энергичная гитара, танцевальный бит, а еще задиристый и насмешливый текст сделали эту песню эталоном рок-н-ролла с его слегка подростковым мироощущением.

Кавер-версия Элвиса Пресли (Elvis Presley) была записана в 1956-м, через год после выхода оригинала и, между прочим, стала первой песней на дебютном альбоме Короля. Говорят, что Элвис исполнением этого хита хотел поддержать Перкинса, приходившего в себя после серьезной автокатастрофы. Добросердечный поступок, порадовавший Перкинса, но моментально сбросивший оригинальный трек с вершин хит-парадов. Справедливости ради стоит сказать, что кавер-версия так и не заняла столь же высоких позиций в чартах; однако объясните тогда, почему в списке “500 величайших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone” “Blue Suede Shoes” числится под именем Элвиса Пресли?..

Другой рок-н-ролльный хит пятидесятых - “La Bamba” - был адаптирован в 1958 году американо-мексиканским исполнителем Ричи Валенсом (Ritchie Valens), о котором незаслуженно редко вспоминают в рассказах о рок-н-ролле. “Адаптирован” - потому что эта песня с непереводимым на русский язык названием на самом деле является народной. Корни ее лежат в испанском фламенко, а чаще всего исполняли традиционную “Ла Бамбу” на мексиканских свадьбах. Бережно относившийся к своим мексиканским корням Валенс долго сомневался, стоит ли совмещать народное достояние с хулиганским рок-н-роллом, но, в конце концов, согласился. И не напрасно — в том же списке журнала Rolling Stone его хит стал единственной песней, исполняемой не на английском языке. А в более современных хит-парадах “La Bamba” была выведена на топовые места латина-рок командой Los Lobos. Это - один из тех случаев, когда песня раскрутила исполнителя, а не наоборот. Забавную русскую версию этой песни создали Запрещенные барабанщики - у них "Ла Бамба" носит "фонетическое" название "Я – рыба".

Кстати, в пятидесятых была написана еще одна композиция, которая хоть и не имела прямого отношения к рок-н-роллу, но обладала запоминающимся до навязчивости мотивом и осталась в “памяти народной”. Песня называлась “Istanbul (Not Constantinople)” и повествовала о недоумении и расстройстве автора текста Джимми Кеннеди (Jimmy Kennedy) перед тем фактом, что турки однажды переименовали Константинополь в Истанбул. Серьезных причин для переименования городов Джимми не видел и считал, что “просто людям так больше нравится”. Самая ироничная песня пятидесятых была впервые записана канадцами The Four Lads в 1953 году и еще более весело и успешно перепета американцами-альтернативщиками из They Might Be Giants в 1990-м. Интересно, что темп кавер-версии ускорен по сравнению с оригиналом раза в два, что было явно удачной находкой для мелодии, имеющей нечто общее с той же “Puttin' on the Ritz”.

Также существует кавер >“Istanbul (Not Constantinople)” на русском языке, в исполнении Александра О'Шеннона. Текст не имеет отношения к оригиналу; поэтому английская версия все же предпочтительнее. Но помните о побочном эффекте — мелодия "застревает" в голове и отказывается покидать ее минимум в течение суток.

60-е. Любовь до последнего кавера.
Хиппианские шестидесятые подарили нам много песен о любви. Так много, что некоторые из них попросту не смогли протолкнуться на вершины хит-парадов своего времени. Как, например, песня “Tainted Love”, сочиненная Эдом Коббом (Ed Cobb) из The Four Preps и впервые записанная Глорией Джоунс (Gloria Jones) в 1964 году. Даже несмотря на продюсерскую и моральную поддержку Марка Болана (Marc Bolan), сингл Глории провалился.

Прошло девять лет, и красивую, хотя и неуспешную песню подобрал британский клубный диджей Ричард Сирлинг (Richard Searling). После серии надругательств (прошу прощения, я имел в виду — экспериментальных аранжировок), рождающих надежды на коммерческую раскрутку “Tainted Love”, Сирлинг решился записать свой сингл — и... провалился с таким же треском, как и Глория Джоунс. Слава настигла злополучную песню еще через девять лет, в 1982 году. Как оказалось, надо было всего-то записать ее в жанре синтипоп, что и сделали Марк Элмонд (Marc Almond) и его дуэт Soft Cell. Вопреки ожиданиям самого Элмонда, преобразившаяся песня заняла первые места в хит-парадах 17 стран и попала в Книгу Рекордов Гиннеса за наибольшее время, проведенное без перерывов в американском Billboard Hot 100.

Славу этого кавера пытался перебить Мерлин Мэнсон (Marilyn Manson), однако не особо преуспел в этом предприятии: публика осталась верна Элмонду.

Совсем по-другому складывалась судьба другой композиции - “You Can't Hurry Love”. Песня о мудром материнском совете набраться терпения и не торопить любовь пережила два взлета. Первый связан с девичьей группой The Supremes, которая и выпустила оригинальную версию 25 июля 1966 года. Звонкий голос Дайаны Росс (Diana Ross) и явное влияние соула и госпела забросили этот хит на вершины главных чартов США и даже помогли ему занять место в коллекции “500 песен, которые сформировали рок-н-ролл” в американском Зале Славы Рок-н-ролла. А вот в Великобритании первоначальная композиция долго не могла выйти в топ - UK Singles Chart отдал ей только третье место.

Несправедливость исправил Фил Коллинз (Phil Collins) в 1982 году - “You Can't Hurry Love” стала первой кавер-версией, которую Коллинз записал в качестве сингла. Получившаяся запись была менее популярна в Америке, чем оригинал, зато подарила песне широкое и бурное признание среди европейской аудитории. Сложно сказать, в чем тут секрет, но даже слушателям старшего поколения исполнение Фила Коллинза часто гораздо более симпатично.

В 1968 году, в то время как The Supremes скатывались с третьего места британского чарта, а до триумфа Коллинза оставалось еще добрых четырнадцать лет, в Лондоне была записана другая песня с великим будущим. В руках Fleetwood Mac композиция “Black Magic Woman” оставалась вполне заурядным блюз-роковым треком, центральным в творчестве самой группы, но достаточно незаметным и “проходным” в глазах аудитории. Хитом с мировым именем эта песня стала, когда за нее взялся Карлос Сантана (Carlos Santana) и включил ее в свой альбом “Abraxas” (1970). Впрочем, Сантана на то и Сантана, чтобы одним прикосновением делать шедевры из любого исходного материала: его кавер-версия обогатилась джазовыми и латиноамериканскими ритмами, венгерским фолком (благодаря заимствованиям из "Gypsy Queen" Габора Сабо (Gabor Szabo)), а к инструментам добавились несколько видов перкуссии. Кроме того, кавер Сантаны интереснее слушать “вживую” - иногда со всеми импровизациями длина песни превышала десять минут.


70-е. Рецепт американского пирога.
Семидесятые были на редкость урожайными в музыкальном плане; неудивительно, что из желающих урвать свой кусочек громкого десятилетия и записать кавер на один из шлягеров этого времени можно составить население небольшой страны. Попробуем остановиться хотя бы на самых ярких. Например, на заглавной песне третьего альбома Дэвида Боуи (David Bowie) - “The Man Who Sold the World”(1970), вдохновленной новеллой фантаста Роберта Хайнлайна “Человек, который продал луну”.

После того как в 1993 году на концерте MTV композиция была перезаписана “вживую” группой Nirvana, люди стали подходить к Дэвиду Боуи со словами “Это круто, что вы исполняете песню Нирваны!”, вызывая у того приступы бессильной ярости. А гитарный ритм из этой песни нет-нет, да и всплывает в треках разных альтернативных банд, выросших на музыке Кобейна.

В 1971 году Чарльз Фокс (Charles Fox) и Норман Гимбел (Norman Gimbel) написали песню “Killing Me Softly with His Song”, которая на долгое время стала стандартом поп-музыки. Песня побывала в чартах и в "мужской" версии – в исполнении Перри Комо (Perry Como).
Правда, произошло все это только через два года, когда ее исполнила Роберта Флэк (Roberta Flack). Роберта получила за свою кавер-версию премию Грэмми в трех номинациях, а сам трек продержался в Billboard Hot 100 четыре недели подряд. Оригинальное же исполнение принадлежало Лори Либерман (Lori Lieberman), которая, кстати, и написала стихи, творчески переработанные Фоксом и Гимбелом.

Как признавалась Либерман, на эти стихи ее вдохновил тогда еще малоизвестный Дон Маклин (Don McLean). Надо сказать, малоизвестным он оставался недолго — в том же 1971 году Маклин прославился своим хитом “American Pie”. Посвящение “Дню, когда умерла музыка” (имеется в виду авиакатастрофа, унесшая жизни рок-н-ролльщиков Бадди Холли (Buddy Holly), Ричи Валенса и Биг Боппера (Big Bopper)) стало одной из “песен века” в американской культуре. В 2000 году еще большего признания добилась кавер-версия Мадонны (Madonna). Но о ценности этого римейка судите сами — почти девятиминутная баллада была урезана вдвое, лишившись половины куплетов с метафорами на музыкальных звезд Америки и, конечно, голоса самого Маклина. Кажется, к концу века рок-н-ролл умер уже точно.

Следующие два года подарили нам сразу несколько хитов, легших в основу "самых-самых" каверов. Один из них - “Always on My Mind” (1972) - пережил целых пять интерпретаций: написанный изначально для американской певицы Бренды Ли (Brenda Lee), он был спет Элвисом Пресли, Джоном Уэсли Райлзом (John Wesley Ryles), Вилли Нельсоном (Willie Nelson) и Pet Shop Boys.

Сложно выбрать из этих версий лучшую: все они, кроме версии Райлза, занимали первые места в американских, британских и канадских хит-парадах, кавер Пресли стал частью Золотого сингла, Нельсон заработал три премии Грэмми, а синтипоп-версию Pet Shop Boys газета The Daily Telegraph назвала вторым лучшим кавером всех времен. Успех этого хита сравним разве что с достижениями любовного обещания “I Will Always Love You”, выпущенной Долли Партон (Dolly Parton) в 1973-ом. Знаменитая кавер-версия 1992 года от Уитни Хьюстон (Whitney Houston) разошлась по миру тиражом 12 миллионов экземпляров; а наград в итоге было столько, что перечислять их здесь не имеет смысла — наш рассказ все-таки не только о Хьюстон и ее хите.

К середине семидесятых как раз набирало обороты диско. Если умолчать о римейкерах, пытавшихся отбирать хлеб у ABBA, то в голову приходят две зажигательные песни. Первая - “Don't Leave Me This Way”, написанная Кеннетом Гэмблом (Kenneth Gamble) и Леоном Хаффом (Leon Huff) для Harold Melvin & the Blue Notes в 1975 году. Для такого жанра как диско, трек вышел весьма унылым и не получил широкого признания, пока не был перезаписан Тельмой Хьюстон (Thelma Houston) на знаменитой студии Motown.

Этот кавер моментально очаровал американцев; но на вершины европейских чартов песня пришла только в электронном исполнении The Communards с Джимми Соммервилем (Jimmy Sommerville) в 1986 году. Первое место в UK Singles Chart — это факт; хотя у многих, как и у суровых ребят из клипа The Communards, руки тянутся к монтировке, когда звучит эта версия…

А второй танцевальный хит, о котором ходят легенды - конечно, “It's Raining Men”, изначально записанный обаятельными толстушками The Weather Girls.

Между рождением песни и первым релизом прошло три года - с 1979 по 1982, однако настоящая слава обрушилась на “дождливых людей” только с выходом кавера от Джери Халливелл (Geri Halliwell). Бывшая участница Spice Girls вывела этот хит на первые места чартов 11 стран по всему миру, включая Англию, Аргентину, Малайзию и Россию; еще в доброй дюжине государств “It's Raining Men” попала в первую десятку. Дело тут не только в голосе и грации Джери Халливелл — песня вошла в саундтрек фильма “Дневник Бриджит Джонс”, а лучшей рекламы для песни в 2001 году попросту и быть не могло.

И, пока мы еще в семидесятых, давайте послушаем “How Deep Is Your Love”, - песню, которая способна на несколько минут выключить вас из реальной жизни. Самых известных версий у нее две — софт-роковый оригинал от Bee Gees (1977) и поп-кавер от Take That (1996).

Оригинал несколько недель держал лидирующую позицию в американском чарте, а кавер - в британском; первый засветился в “Списке 500 лучших песен всех времен”, второй был распродан тиражом в 670,000 копий и получил платиновый сертификат в Великобритании. Оба были знаковыми для своих исполнителей и обзавелись отличными официальными видеоклипами; выбирать более успешную версию не нужно — надо прослушать обе.


80-е. Сладкие электронные мечты.
Электронная музыка наконец-то закрепилась в поп-культуре и показала, что устаревать не собирается. Соответственно, как только в электронике появлялось что-то новенькое, музыканты сразу начинали мучаться вопросами в духе “ Эх, а что бы получилось, если б так можно было в 80-е?..”. Наверно, именно так думал шведский диджей и продюсер Эрик Придз (Eric Prydz), когда в 2004-м взялся переиздать под названием “Call on Me”старый трек Стива Винвуда (Steve Winwood) '82 года — “Valerie”. Идея была хорошей не только потому, что получившийся хит в стиле хаус прошелся по клубам всего мира, но и потому, что сам Винвуд пришел в восторг от кавера Придза. Восторг был настолько велик, что автор оригинала даже перезаписал свой вокал для новой версии. А если измерять успех в сухих цифрах, кавер получился лучше оригинала ровно на 50 позиций в UK Singles Chart — 1-е и 51-е места соответственно.

Если провести опрос на тему “Кто автор песни “Sweet Dreams” (которые Are Made of This)?”, то подавляющее большинство слушателей, родившихся после 70-го года, ответит — Мэрлин Мэнсон. Спору нет, он с этой песней справился великолепно,- собственно, именно она и “вывела его в люди”…

Но как будто и не существовало “новой волны” и группы Eurythmics, которой принадлежал оригинал этого хита. Еще в 1983 году сначала у Америки, а потом и у всего мира начала потихоньку съезжать крыша от вкрадчивого вокала Энни Леннокс (Annie Lennox) и слегка шизоидного видеоклипа с участием коровы.

Впрочем, песня и сама по себе настолько психоделична, что отлично сочетается и с провокационно-андрогинным образом Леннокс, и с сатанинско-маньячным Мэнсона. Другое дело, что мэнсоновская альтернатива все же посовременнее, чем постаревший синти-поп от Eurythmics.

Но, как говорится, не электроникой единой... Вернее, не только ей: в песне “Hallelujah” (1984) Леонарда Коэна (Leonard Cohen) без электросинтезатора, конечно, не обошлось; но это далеко не главное. Библейские мотивы, очевидное влияние госпела и вальса, хоровой бэк-вокал — все это производит неизгладимое впечатление при первом прослушивании.

Однако безупречная с точки зрения лирики композиция, по всей видимости, оказалась слишком тяжелой и перегруженной для восьмидесятых, поэтому пик славы для “Hallelujah” наступил несколько позже, в 1994 году, когда ее исполнил Джефф Бакли (Jeff Buckley). Похоже, Джеффу удалось сделать то, что не удавалось самому Коэну — раскрыть лирическую сущность “Hallelujah” до самого дна, до сердцевины. Очень точно по этому поводу высказался обозреватель журнала Times: “Коэн шептал оригинал как панихиду, но Бакли отнесся к песне [...] как к крошечной капсуле человечности; его голос колеблется между славой и печалью, красотой и болью… это великая песня”. Видимо, по этой причине именно в конце 90-х “Hallelujah” была внесена в списки лучших песен всех времен журналами Rolling Stone и Q.


90-е. Один Иисус на всех.
Когда речь заходит о каверах на хиты 90-х годов, в памяти одновременно всплывают три исполнителя: еще набирающие скорость Depeche Mode; стареющий, но на тот момент полный сил Джонни Кэш (Johnny Cash) и уже упомянутый сегодня Мэрлин Мэнсон, причем в теме каверов их творчество соприкасается. Что может объединять легендарную электронную команду, пожилого кантри-блюз-рок-н-ролльщика и главного маньяка рок-музыки? Например, любовь к треку “Personal Jesus”, записанному Depeche Mode на стыке 1989 и 1990 годов и вошедшему в их альбом “Violator”.

Песня стала одной из визитных карточек группы, хотя первых мест в хит-парадах не занимала. Кстати, продвигали эту песню изобретательно и с провокацией — в английских газетах мелькали рекламные блоки с предложением “позвонить своему личному Иисусу” и номером телефона, набрав который можно было услышать ту самую песню. Кавер-версии если и не переплюнули оригинал по популярности, то, по крайней мере, всколыхнули интерес к нему в 2000-х. Мэнсон, почти ничего не изменив в музыке, соорудил мощный эпатирующий видеоклип (впрочем, других у него и не бывает), спекулирующий на образах Кеннеди, Сталина, Гитлера, Буша, Кастро и почему-то Махатмы Ганди.

А Джонни Кэш вместе с гитаристом Red Hot Chili Peppers Джоном Фрусчанте (John Frusciante) записали акустическую версию — в результате вышло отличное блюзовое исполнение, которое сложно было ожидать от электронного хита.

Хотя к чему-чему, а к кавер-версиям Depeche Mode не привыкать — современная культура ремиксов обязана своим существованием прежде всего этим ребятам. Они и сами в безумных количествах записывали макси-синглы с реаранжировками собственных песен, и разрешали это делать всем желающим — с исходным материалом Депешей не экспериментировал только ленивый. Чего стоит только “Enjoy the Silence” с того же альбома “Violator” - насчитывается более пятидесяти сторонних версий этого трека. Самым удачным (судя по положению в чартах) был кавер от Linkin Park, созданный в 2004 году. Если увидите название “Enjoy the Silence 04” - это как раз про творение Майка Шиноды (Mike Shinoda); надо действительно с душой подойти к каверу, чтобы выделиться из такой толпы и хотя бы просто попасть в чарт.

Что же касается Джонни Кэша, в 2002-м году он выпустил сингл, который собрал несколько наград от Country Music Association, представил Кэша в чарте Billboard Modern Rock Tracks и был выбран лучшим кавер-хитом по версии UpVenue's Top 10 в июне 2009-го. Легко догадаться, что все это о “Hurt”,- композиции, не принесшей каких-либо выдающихся успехов команде Nine Inch Nails; тем не менее Трент Резнор (Trent Reznor) позже говорил, что ему очень польстила идея того, что кавер будет записан самим Кэшем. Жаль только, что это был один из последних серьезных успехов музыканта — Джонни Кэш скончался через год с лишним после выхода этого трека. Отдельного упоминания заслуживает музыкальное видео на песню “Hurt”режиссера Марка Романека (Mark Romanek), которое тоже заработало немало наград. Это своего рода видео-эпитафия музыкальной легенде, Романек собрал кадры из разных периодов жизни Кэша и смонтировал их в трогательный рассказ.


Как оказалось, песне может потребоваться не один десяток лет, чтобы дождаться своего звездного часа в чьей-нибудь версии. Что интересного получится из музыкальных записей начала двадцать первого века, мы услышим совсем скоро; сейчас можно разве что пуститься в совсем сумасшедшие прогнозы — как вам, например, идея кавера на какие-нибудь безнадежно попсовые “Муси-Пуси”, исполненные... скажем, группой, возрождающей традиции блюза под влиянием нового, пока не изобретенного, электронного звучания? Ведь, как говорил талантливый английский музыкант Ричард Томпсон (Richard Thompson) перед тем, как сыграть “Oops!... I Did It Again” на акустической гитаре - “Плохих песен нет — есть неудачное исполнение”.

19.11.2010, Евгений КАМАРДИН (ЗВУКИ РУ)

МУЗЫКА - свежие публикации: