Утром 10 сентября в Коктебеле, пожалуй, ещё прохладней, чем вечером предыдущего дня. За ночь поднялся ветер, море взбушевалось и сменило лазурь на свинец; при ином порыве ветра из затянувших небо туч кажется, вот-вот начнет срываться снег. По ощущениям – градусов 10-12 тепла, не больше. Мы выгружаемся около сцены Nu Jazz, выходим на саундчек… и понимаем, что белые концертные костюмы из тонкой ткани, в которых парни планировали играть – не вариант.
А ведь надо учитывать, что наш гитарист Антон Ильенков, помимо прочего, - ещё и дизайнер одежды, так что отношение к сценическому облику в группе Free-Spoken Band наисерьёзнейшее. Даже в самом крохотном клубе FSB выходит к зрителю при параде, а то и меняет костюмы в трёхминутном антракте (во время него звучит специально подготовленный плейбэк, кода которого становится вступлением следующей композиции – все серьёзно, в общем). Можете представить, как продувалась всеми ветрами сцена, если кульминационный концерт своего гастрольного тура парни решили сыграть в футболках и джинсах. Мне-то что, – мне железные струны одеревеневшими пальцами нажимать не нужно, могу и в маечке попрыгать.
А прыгать – не столько от холода, сколько от внезапно нахлынувшего кайфа, -
хотелось больше, чем когда бы то ни было. У артистов Nu Jazz Stage есть все
условия для эндорфиновой бури: прямо перед тобой – куча пёстрого дружелюбного
народу, справа, можно сказать,
под ногами, – штормовое
море чуть поодаль – живописнейшие горы…, И, как ни странно, голубое небо: с
началом нашего выступления, – о чудо! – облака, пугавшие серьёзными осадками
целые сутки, рассеялись прямо на глазах! К заключительной композиции, битбоксу в
исполнении нашего барабанщика (который закончился тем, что экспрессивный солист
упал «в изнеможении», и коллеги по группе добили его ногами) над нудистским
пляжем воссияло солнце – и не скрывалось до самого конца фестиваля.
Собственно, наше выступление открыло серию фестивальных концертов на главной
сцене. Пока мы обнимались в гримёрке по поводу успешно завершённого тура и
причитали «надо было выходить в костюмах!», на Nu Jazz началась дневная
дискотека от «Европы +». Никакого джаза, зато
весело. Тем, кто не особо хотел танцевать под актуальные хиты, на площадке было
чем заняться: бесплатно сходить на массаж от инфопартнёра фестиваля, журнала
Men’s Health (жаль, что так и не довелось опробовать: лень было занимать
очередь), поджемовать на микро-сцене для любителей в
специально отведенной палатке (к заключительному дню фестиваля аматоры так
разошлись, что звук от их музицирования вклинивался в то, что звучало с основной
сцены), порисовать красками на стене, сфотографироваться с арт-объектами…
Позагорать топлесс и искупаться в штормящем море, наконец. Тут же, под сценой.
Мы же с передохнувшими и подкрепившимися «кукурузой сахарной, пахлавой медовой»
парнями поспешили – правильно, на Волошинскую сцену. Именно там происходили
самые важные музыкальные открытия Jazz Koktebel, перемежающиеся, впрочем, и
неоднозначными проектами.
Среди последних – выступление поп-певца El Кравчука, исполняющего репертуар Александра Вертинского. Кравчук некогда был звездой украинской эстрады. Ёлки-палки, да я ещё в школу ходила, когда писаный красавец и эпатажник El бросал томные взгляды из каждого, так сказать, утюга. С той поры воды
утекло достаточно; Андрей (это его настоящее имя) достиг зрелости, gloria mundi
давно transit, на красивом лице появляются следы бурной
творческой молодости, а 16-тилетние прелестницы нынче любят группу Quest
Pistols и Tokio Hotel – в общем, совершенно неудивительно, что El
Кравчук принимает решение сменить аудиторию и обращается к эстетике декаданса.
Почему бы, собственно, и нет, вполне похвальная инициатива.
Правда, по прослушивании программы оказывается, что Андрей не даёт собственной трактовки романсов, а пытается быть
максимально близким к уже существующему образу
«субтильного Пьеро». Получается не сказать, что плохо, но верится в
происходящее с трудом, особенно когда артист в перерывах между песнями начала
прошлого века выдаёт восклицания вида «классная у меня публика!»,
фатально выпадая из образа. Передо мной не муж, но мальчик, и представление
больше походит на мизансцену в исполнении студента, чем на
откровение Артиста. Впрочем, в финале программы я наблюдаю за солистом со вполне
искренней благожелательностью: не у каждого хватит смелости честно признаться в
середине песни: «а теперь мне придётся сделать
небольшую паузу, потому что я забыл текст». Да и осушение бокала с
последующим разбиванием его о сцену, что и говорить, - беспроигрышный трюк. А за
то, как играл скрипач Денис Боев, и вовсе многое можно простить.
Трио украинского гитариста Виталия Ткачука играет в программе следующим. В коллектив, помимо лидера, входит контрабасист Виталий Фесенко (игравший на стике), сербский барабанщик Душан Новаков и уже знакомый читателю по первой части репортажа саксофонист Андрей Прозоров – который для меня, не знакомой с творчеством Виталиев, выполняет функцию марки качества.
Признаться, я была уверена, что мне известны все достойные международного внимания украинские джазовые музыканты. Оказалось - не все. Ткачук – тонкий и умный гитарист, работающий в парадигме лейбла ЕСМ и европейской джазовой школы как таковой. Всё хорошее, что можно взять от Фризелла (Bill Frisell), Аберкромби (John Abercrombie), Рипдаля (Terje Rypdal) взято, пережито, применено к себе и подано – со вкусом и с любовью. Ткачук, Фесенко, и (ох!) Прозоров играют музыку европейского класса; играют эмоционально, но вместе с тем взвешенно и с достоинством, а Новаков добавляет во всё происходящее необходимое количество «балканщины».
После концерта мы с Виталием Ткачуком пробрались в одну из выставочных комнат Дома-музея Волошина, где Виталий дал небольшое импровизированное видео-интервью.
Сетом знаменитого одесского пианиста Юрия Кузнецова пришлось пожертвовать;
впрочем, на видео слышно, в каком ключе проходило выступление маэстро. Я так
называю Кузнецова не зря: подавляющее большинство талантливых молодых одесских
музыкантов (включая и Неселовского, и Прозорова), прошло через его руки: это
известный педагог, живая легенда одесского джаза, весьма заметная фигура в
области новой импровизационной музыки и арт-директор ещё одного украинского
фестиваля, - «Джаз Карнавал».
Выбирая между вечерними концертами, которые начинались на главной и малой сцене
почти одновременно, мы, недолго думая, выбрали последнюю. В конце-концов, Faerd
Trio, что выступало на Nu Jazz, мы, можно сказать, на 2/3 слышали
накануне: в трио входят уже знакомые нам Эскиль Ромме и Йенс Ульфсанд,
дополненные датским скрипачом Петером Урбрандом и датской же вокалисткой
Жюли
Йетланд.
О, как я благодарю себя за то, что не пошла на Nu Jazz и появилась на малой
сцене вовремя. А всё потому, что выступление австрийского гитариста Карла Риттера
стало для меня главным музыкальным событием фестиваля.
Концерт едва начался, когда мы появились на Волошинке. Кто-то ещё устраивался на
забрэндированных карематах, кто-то переставлял свой стул поудобнее. На сцене,
тем временем, происходило что-то особенное и для формата фестиваля Jazz Koktebel
малохарактерное: сидящий на корточках человек согнулся над маленьким гитарным
комбиком и находился в таком положении без движения. Из порталов исходит негромкий, почти неразличимый гул фидбэка, потому что человек положил
на комбик свою гитару, а рядом ещё и поставил микрофон. Гул продолжается минуту,
две, пять, десять, Карл Риттер (а это именно он) всё так же неподвижен. На лицах
зрителей постепенно появляется недоумение, а на лицах присутствующих музыкантов
– любопытство, беспокойство или заинтересованная улыбка (в зависимости от того,
какую стилистику исповедуют сами музыканты).
Я же отдаюсь образам, которые будит музыка (а это всё-таки она, товарищи:
«музыкой может быть что угодно, однако ничто не станет музыкой, пока кто-то
этого не пожелает, а слушатели не решат воспринимать это как музыку» (с) Frank
Zappa), думаю о мироздании, о (не сочтите за позёрство), космическом
микроволновом фоновом излучении, о том, как многообразная и сложная жизнь
создаётся из ничего…
А гул понемногу начинает трансформироваться. Сначала становится чуть громче,
затем меняет частоту, пульсирует, расслаивается, напоминает горловое пение,
рассыпается обертонами. Риттер увлечённо крутит контроллеры, не глядя в зал, где
народ, поначалу было заворожённый, уже не стесняясь, вслух обсуждает
происходящее. Кто-то смеётся, кто-то уходит; говорят, и билеты пытались сдавать.
Риттер абсолютно, совершенно не обращает внимания на происходящее, он крайне
сосредоточен и полностью погружен в звук. Бьёт по гитаре, перебирает струны,
встаёт (возможно, затекли ноги), приподнимает инструмент (из порталов раздаётся
уж совсем резкий звук – эй, это уже больно!), бьёт по гитаре, приподняв её, с
усилием водит рукой по деке и струнам. Вереница на выход становится несколько более
массовой. В какой-то момент от нойза начинает становиться худо; я затыкаю уши
берушами. Риттер раскачивает гитару на весу, подносит её всем корпусом к комбику,
возит её по нему струнами. Вой и скрип достигают апогея…
Надо отдать должное, публика, которая совершенно не была готова к чему-то подобному, в
подавляющем большинстве осталась сидеть на местах: покинувших Волошинскую сцену -
максимум человек 20-25. И те, кто остались, были вознаграждены: «злобный
зубовный скрежет», созданный Риттером, становится самым настоящим катарсисом,
очищением через боль и страдание. Хаос постепенно приобретает форму, сквозь
вопли истерзаной гитары проступают осознанные фразы. На сцену выходят барабанщик (Душан Новаков) и
саксофонист (Андрей Прозоров), и звучит вполне конвенциональная, виртуозно,
драйвово сыгранная и, чёрт побери, красивая музыка. Риттер играет
проникновеннейший блюз и феерический фьюжн с той же увлечённостью, с тем же
выражением сосредоточенности, что и случайные сочетания звуков, вызванных
«заводящейся» гитарой. Нойз Риттера – не просто заигрывание со стилем, не блажь,
не решение пойти от противного в духе «если все играют так, то я сыграю этак».
Это жизненная необходимость, продукт личной философии, результат (наверняка)
долгих размышлений. Пусть Риттер – не первый, кто додумался использовать фидбэк
в музыке: какая разница, кто изобрёл буквы, когда ты захвачен талантливой
повестью.
Первый сет послужил ситом, стал «проверкой на вшивость»: зрителей провели за
руку от нуля к плюс бесконечности, от минимализма к экспрессионизму, от
неприятия к восторгу. Всё пришло к тому, с чего начиналось; Риттер, Прозоров и
Новаков после исполнения невероятно прекрасной баллады на бис… развинчивают свои
инструменты. Снятые струны дрожат в руке гитариста, зал взрывается овациями,
концерт окончен.
Тем временем на Nu Jazz завершает своё выступление фрик-кабаре Серебряная
Свадьба. Не могу сказать, что эта группа представляет собой нечто выдающееся
в музыкальном отношении, но наблюдать за сменой фантазийных костюмов, за ужимками,
прыжками, за появляющимися на сцене игрушечными червяками, куклами, увеличительными
стёклами и сачками, а также внимать разухабистым текстам бывает довольно
занятно.
Серебряную Свадьбу на сцене сменяет АукцЫон, - организаторы говорят, что в связи
с выступлением легенд русского панк-рока впервые за всю историю фестиваля были
раскуплены подчистую все билеты на главную сцену. Я, признаться, по АукцЫону
совсем-совсем не специалист. Больше того, - 10 сентября вообще впервые в жизни
сознательно села и послушала то, что играет Леонид Фёдоров с коллегами. Мы с Free-Spoken Band и украинским басистом (и весьма талантливым композитором)
Ильёй Алабужевым наблюдали за выступлением издали, расположившись на террасе
близлежащего отеля и кутаясь с головой в одеяла. Илья как страстный фанат
АукцЫона рассказывал нам, ламерам, что к чему, транслировал тонущие в шуме толпы
и моря тексты и вещал об истории группы, а мы задавали наводящие вопросы, полные
скепсиса и предубеждений. Постепенно горячая дискуссия о творчестве группы
свелась к тому, что басист Алабужев и наш барабанщик Игнат подрались (судя по
отсутствию увечий – в шутку), а мы поспешили признать, что «Зимы не будет» -
очень глубокая вещь. На странице фестиваля в соцсетях, к слову, битва между
поклонниками АукцЫона и теми, кто приехал в Коктебель за джазом и фьюжном, идёт
до сих пор.
После АукцЫона на Nu Jazz Stage поднялись звёзды украинского «этно-хаоса» –
ДахаБраха. Этот коллектив в последнее время особенно активно гастролирует в
России, и не в последнюю очередь благодаря усилиям известного промоутера Александра Чепарухина. Украинцы с
большим успехом выступали на «Сотворении
Мира» и «Саянском Кольце»; у себя дома они постоянные участники престижного
фестиваля ГогольFEST. Трансовые ударные и надрывный аутентичный вокал –
действительно очень удачное сочетание, но… что-то мне всё же в очередной раз
помешало присоединиться к числу поклонников группы. Может быть, мне не хватило
искушённости в аранжировках, а может, просто застила глаза и уши чересчур
горячая любовь к группе «Ва-Та-Га», рядом с которой никого не хочется
ставить.
На ночной концерт белорусских рэггийщиков Аддис-Абеба (вокалист которых, судя по
видеороликам в сети, совершенно не стеснялся раскуривать на сцене, э-э-э, нечто
и петь с красноречивой характерной хрипотцой в голосе) нас, признаться, уже не хватило, и мы
пошли спать.
Выступление Пола Роджерза (не вокалиста), специальный проект фестиваля New Generation, интервью философа и саксофониста Андрея Прозорова, беседа с арт-директором Jazz Koktebel Андреем Слабинским - в окончании репортажа. Скоро!
Tito Sr. PUENTE (1923)
Doyle LAWSON (1944)
Luther VANDROSS (1951)
Gary PRIMICH (1958)
Евгений ФЕКЛИСТОВ (1968)
Avishai COHEN (1970)
Татьяна ЗЫКИНА (1981)
Kid HARPOON (1982)
Anna ROSSINELLI (1987)