Gosta SUNDQVIST  Финское всё

В силу известных тенденций мир не политкорректно делить на "мужской" и "женский" – особенно музыку, классификация которой и без того весьма условна. Тем не менее, существуют отдельные коллективы, чью музыку воспринимают на ура преимущественно мужчины, и редкие женщины в стане поклонников скорее подтверждают правило. Дело не стилистике и не в известности – и такие известные группы, как Faust или Nomeansno, и такие сугубо нишевые образования, как Cleaning Women или Cassiber объединяет сугубо мужской драйв вне зависимости от инструментов, на которых их музыка сыграна.

Тем удивительней, что в круг этих суровых людей затесался поп-музыкальный коллектив с привязчивыми мелодиями, напоминающими в худшем случае сборники Евродиско 80-х, а в лучшем – постмодерн-трэш группы Дюна в ее расцвете. Но прежде чем перейти к рассказу о главных героях статьи, сделаем небольшое отступление о той стране, которая нам их подарила.

Русскому слушателю финская музыка, увы, известна в очень небольшой степени. Да, регулярно проводятся концерты, да, от Петербурга до границы каких-то два часа езды, но кроме исполнителей, вышедших на мировой рынок с англоязычными названиями и текстами, мы почти никого не знаем.
Мы представляем, что в финской музыке сильны традиции мрачной романтики: возьмем Nightwish или HIM. Мы представляем, что у финнов все хорошо с фолком: тут и забористый танец Хумпа, и прекрасный многоголосный ансамбль северянок Varttina. Кто-то вспомнит Lordi и скажет, что финны не дураки пошутить.

Тем не менее, еще больше в Финляндии музыкантов, которые вообще ни в какие ворота с точки зрения жанрового определения не лезут. Это и аккордеонист Киммо Похьонен (Kimmo Pohjonen) со своей группой Kluster. Это и загадочный псевдо-фолк потусторонних миров Paavoharju. Это, безусловно, оригинальный коллектив Apocalyptica.
Это и рокер с совершенно необычным чувством ритма и мелодии, блестящий поэт Исмо Аланко (Ismo Alanko). Это глубочайшие традиции электроники: от радикалов из Pan Sonic до самоироничных Giant Robot. Есть, в конце концов, лёгкие ретро-группы вроде Cats on Fire.

О каждом из этих исполнителей стоило бы написать отдельную статью. Но сегодня мы поговорим не о них. А об одной из ключевых фигур в формировании новой финской музыки, которую в Финляндии почитают все, а в России не знают даже наиболее продвинутые меломаны. Знакомьтесь: Йоста Сундквист (Gosta Sundqvist) и его группа Leevi and the Leavings.

Йоста Эрик Сундквист родился 17 мая 1957 года в Эспо, пригороде Хельсинки. О его юношеских годах известно немногое – даже став безумно популярным, он всегда сторонился публичности. Неизвестна даже дата образования главного проекта его жизни, группы "Leevi and the Leavings". Первый сингл группы был растиражирован своими руками на кассетах и роздан друзьям (и, по слухам, врагам) Йосты. Видимо, одна из кассет попала в нужные руки, и в 1980 году выходит первая полноразмерная пластинка "Suuteleminen kielletty". Практически сразу "Leevi and the Leavings" становятся известными по всей стране.

Около 30 альбомов за 23 года, и ни одного провального. Сундквист был явлением уникальным. Он выступал как вокалист, композитор, музыкант и поэт, но при этом дал в жизни всего один концерт (не понравилось). Он пародировал всех подряд, и при этом многие, не стесняясь, забирали идеи у него. Его песни постоянно звучали не только в исполнении других известных коллективов, но и в каждом доме: Сундквист как композитор не вылезал из караоке-чартов. Увидеть его на экране телевизора было большой редкостью, но услышать было легко: его комик-шоу на радио выходили несколько раз в неделю.

Этот на первый взгляд неловкий полноватый бородатый человек пробовал себя практически везде и почти везде добивался успеха. Его обожают большинство финнов, потому что он в какой-то степени олицетворял их воззрения на мир – с одной стороны, не очень заметный, с другой – ироничный, знающий себе цену музыкант, любящий, "как все", выпить, "склеить" девушку, пошутить на грани фола.

Сундквист – блестящий мелодист. С этим связан один забавный факт – в 1997 году практически одновременно появились песни Максима Леонидова "Девочка-видение" и "Elisenda" Leevi and the Leavings - с совершенно идентичной мелодией. До сих пор нет ответа, кто у кого позаимствовал идею. Вполне возможно, что весёлый пират Сундквист спёр услышанную где-нибудь в поезде Питер – Хельсинки мелодию. Тем не менее, надо констатировать, что у него таких успешных мелодий десятки, причём точно своего авторства, а у Леонидова – хорошо, если наберётся на пальцах одной руки.

Сундквист оказался успешен и в роли Доктора Франкенштейна: однажды придуманный им для радиопрограммы персонаж Аарне Тенканен, хмурый и простой водитель хельсинкского трамвая (эдакий вариант Распая Железных), оказался столь популярен и живуч, что музыкантам группы пришлось создать свое альтер-эго – коллектив Aarne Tenkanen – и выпустить несколько альбомов от его имени.

Если же говорить о лучших песнях основной группы Сундквиста, то их так много, что даже сложно выбрать. Попробуйте "Teuvo", "Maanteiden Kunningas", где гитарист группы косит под Роберта Фриппа (Robert Fripp); электропоп "Pohjois-Karjala"; цинично-гитарную "Jos Helsinki On Kaunis"; неожиданно грустную "En Tahdo Sinua Enaa"; разухабистую 'Rakkauden Tyokalu".

Сундквист умер в 2003 году от внезапного сердечного приступа, через несколько часов после записи очередного сингла группы. Leevi and the Leavings немедленно перестали существовать. Вряд ли можно сказать, что финская музыка понесла невосполнимую утрату – Сундквист довольно легко относился ко всему, что он делал. Но она осиротела – это точно. Впрочем, не совсем: Aarne Tenkanen, плод воспаленного воображения гения простоты, продолжает существовать и выпускать пластинки, уже под патронажем коллеги Сундквиста по группе Никласа Нюлунда (Niklas Nylund).

И все-таки, почему музыка Leevi and the Leavings – "мужская"? Проверить можно только эмпирическим путем: дай послушать барышне – и та спросит, в чем соль; дай послушать мужику – и тот расплывется в дурацкой улыбке: "Вот эти синтезаторы, - тыча пальцем в "Pohjois-Karjala", - наше все…"