GOATIKA CREATIVE LAB  Прогрессив на Большой Басовой

3 июня в клубе "Б2" состоялся концерт международного музыкального проекта Goatika Creative Lab. Достойное начало концертного лета: музыка Гоатики сочетает в себе элементы гоа, лаунжа, транса, джаза и рока - хороший летний коктейль из свободы и импровизации.
Концерт должен был начаться в 20:00, но в это время в танцевальном партере был только я, а музыканты проекта непринуждённо мелькали то в партере, то среди столиков. Виртуозный немецкий басист Кай Экхардт (Kai Eckhardt) какое-то время стоял в полуметре от меня (желающие могли подойти к нему пообщаться или взять автограф, но желающих не было). А из колонок в качестве разогрева немногочисленной публики звучал альбом Гоатики 2008 года "Musical Fish" (по моему скромному мнению на данный момент это один из лучших альбомов года). Во время волшебной "Deep Azuro", начинающейся со звуков моря и крика чаек, я обнаружил на полу партера пику для канапе, украшенную якорем и штурвалом. "Сейчас поплывём в Гоа" - мелькнуло в голове.
Бас Экхардта на сцене стоял рядом с рекламой "Б2". Надпись на рекламе поневоле читалась как "ул. Большая Басовая" вместо "ул. Большая Садовая":

С выходом на сцену музыканты опоздали настолько, что даже не хотелось им аплодировать, но вот началось вступление, зазвучал мелодичный саксофон Джорджа Брукса (George Brooks) и стало ясно - это стоило того, чтобы ждать. Несколько слов о расположении музыкантов. Слева от зрителей, на заднем плане, находился участник электронного проекта Moscow Grooves Institute Борис Назаров (электронные биты и звуки). Слева, ближе к зрителям, - Артём Якушенко, скрипач дуэта Белый Острог (на Западе известного под названием Two Siberians). Слева, ближе к центру, американский саксофонист Джордж Брукс (George Brooks). В самом центре - виртуозный британский перкуссионист Пит Локетт (Pete Lockett). В правом углу - Кай Экхардт. Руководитель Гоатики Павел Михайлюк, играющий на диджериду и варгане, на сей раз участия в выступлении не принял. Зато на концерте работало сразу два звукорежиссёра - один колдовал на привычном возвышении позади танцпартера, другой - прямо на сцене, в глубине. Таким образом один отвечал за звук на сцене, другой - за звук в зале. Кроме того, на правом краю сцены сидела девушка, управлявшая видеоинсталляциями, которые транслировались на белый экран над сценой.

Уже в начале выступления стало ясно, что смешение стилей, которые использует Гоатика, в концертном варианте превращается в мощный прогрессив в самом широком смысле этого слова. В этот вечер Гоатика звучала сильнее, чем на декабрьском концерте с Тони Левином (Toni Levin), звучала не слабее, чем, к примеру, космический фьюжн от Ozric Tentacles или даже шумный авангард типа Shibusa Shirazu Orchestra. Эта музыка естественная, сильная и живая во всех смыслах, с живым пульсом и дыханием (это невозможно объяснить, это нужно слышать вживую). Музыканты, абсолютно открытые перед публикой и друг другом. Все, находившиеся в тот вечер в зале, оказались в едином энергетическом поле, превратились в одно живое существо, связанное невидимыми жилами.

Вот Борис Назаров, взмахивающий над своими электронными приборами инструментом, похожим на волшебную палочку. Во время коротких передышек, когда играют другие, а ему можно отдохнуть, он достаёт фотоаппарат с большим объективом и снимает коллег, зрителей и даже встаёт ногами на стул, чтобы ничего не упустить.
Вот Артём Якушенко с электромандолиной, извлекающий из этого маленького инструмента сердитые хард роковые риффы. Время от времени в его руках появляется электроскрипка, на которой он играет то пальцами, то смычком, и слышны то яростные звуки, кромсающие воздух, то тонкие прозрачные саундскейпы, напоминающие о сольном творчестве Роберта Фриппа (Robert Fripp).
Вот Джордж Брукс - с тоненькой косичкой, в очках и с добродушным выражением лица. Во время игры он закрывал глаза, а во время передышки - постукивал пальцами по саксофону, словно по стику или перкуссии.
Пит Локетт: с длинными волосами, небритый, в цветастой рубашке, похожий на робинзона. Он использовал табла (индийские барабаны), тарелки от барабанной установки (бил по ним ладонями), колокольчики, бубен, загадочные разноцветные погремушки, похожие на ожерелья неких аборигенов, и странный ящик с парой бубенцов (сидя на нём, он стучал по нему ладонями - звуки деревянного корпуса сливались со звуками звенящих бубенцов). Локетт оказался поразительным музыкантом - такое погружение в ритм редко увидишь: его руки, как отдельные самостоятельные зверьки, плясали по барабанам. Он сидел прямо под видеоинсталляцией. Над ним мелькали рыбы, летающие среди планет, нарисованные улитки с любопытными глазками, другие интересные существа, костяные фигурки божков, психоделичные мозаики: Однако музыка Гоатики самодостаточна и не требует пояснений и визуальных добавок.

Чернокожий Экхардт, чем-то похожий на полицейского-недотёпу из американских детективов, держался скромно и спокойно, но из своего четырёхструнного баса извлекал при этом максимум возможного. Он то делал удивлённое лицо типа "Ни фига себе! Неужели я это сделал?", то с улыбкой пританцовывал, приседая на полусогнутых ногах, как кузнечик из советских мультфильмов. Вроде вышел простой чёрный парень, а на деле - достойная замена самому Левину. Ближе к концу концерта Экхардт решил разнообразить и без того многоликую музыку скэтом, что очень понравилось публике и было подхвачено Бруксом и Локеттом.

Гоатика играла полтора часа, а финальные композиции были сыграны с такой силой, что после них неловко было вызывать музыкантов на бис - с одной стороны было ясно, что они устали, с другой - у них каждая композиция, как финальная, столько в них энергии. В конце концов на сцену под бурные аплодисменты вышел Павел Михайлюк и сказал: "Мы бы рады играть для вас хоть всю ночь, но мы опаздываем на поезд" (на следующий день у Гоатики был запланирован концерт в Санкт-Петербурге). Но, несмотря ни на что, публика не хотела отпускать группу. Экхардт, вышедший на сцену, понял, что музыкантам не отвертеться, и показал Павлу открытую ладонь с растопыренными пальцами. "Пять, - понял я, - они готовы посвятить нам ещё пять минут". И они вышли на сцену снова, и подарили нам ещё несколько мгновений волшебства. Поначалу пустой зал под конец концерта был полон, подтверждая мою давнюю мысль: "Хороший человек всегда приходит на звуки хорошей музыки".