Boris KOVAC  Балаганчик

Вот и закончился русский тур сербского композитора, саксофониста и шоумена Бориса Ковача с его новым оркестром La Campanella. Начались его гастроли с клуба ОГИ, закончились в ДОМе, а в промежутке были выступления в питерской "Платформе", в Москве в "Апшу" и "Вертинском" и концерт в ЦДХ. Последний начался с разогрева, на котором выступал сербский аккордеонист Боян и молдавская группа Drobinski. Но зал непоколебимо жаждал выступления Бориса и его ансамбля. И Ковач не обманул ожиданий своих поклонников, практически полностью заполнивших немаленький зал Центрального Дома Художников. Борис представлял программу из произведений с последнего альбома La Campanella, который называется "World after History", что в русском варианте превратилось в "Сентиментальное путешествие в постисторический мир". Ковач, видимо измученный плохим звуком в наших клубах, особенно тщательно проверял все микрофоны. Но вот придирчивая проверка техники закончена, и понеслось...

Перед зрителями развернулся концерт-спектакль, в котором отразилась вся жизнь, как она есть - со смехом сквозь слезы и со слезами в разгар веселья, с безумными танцами и театральными жестами, с закатыванием глаз аккордеониста и с гопаком буйного контрабасиста, с кукольными движениями ударника и нежным перебиранием струн гитаристом. Нет, этот концерт нельзя описывать словами, его надо было видеть. Это была настоящая гоголевская мистерия - с жизнью после конца света и с любовью к прекрасной панночке, и в этом мгновенном переходе от фарса к высокому пафосу, от едкой горечи к тончайшей лирике, прочитывался весь Гоголь. Простота народной мелодии обретала симфоническое звучание, превращаясь затем в джазовую импровизацию. А потом музыка смолкала, и вступал Ковач со своим диковатым монологом на английском языке с русским произношением, монологом, который завораживал зрителей. Он вращал глазами, и невозможно было не смотреть на жесты его красивых рук, и трудно было поверить, что этот человек не учился театральному мастерству. Потому что это театр, театр в лучшем смысле, восходящий к итальянскому Пьеро, к блоковскому "Балаганчику". Ковач порой смотрел на всех глазами грустного клоуна, как мудрый старый профессор, готовый выкинуть фортель... и вот он уже пускается в безумный пляс, лишь развевается его фрак с оранжевой подкладкой, он бросается маракасами, хватается за очередной саксофон, которых множество, и опять музыка, опять уносит то в стамбульскую ночь, то в аргентинскую даль.

В квинтете La Campanella каждый инструмент является солирующим, каждая партия слышна ясно и отчетливо: то мягкий тембр гитары, то дробный тамбурин, то аккордеон, выступающий на первый план, то ненавязчиво проявившиеся барабаны - от этого складывается совершенно удивительное ощущение, будто ты находишься в самой сердцевине самой музыки. Она будит что-то ностальгическое и в то же время она удивительно современна.

Пришедшие в ЦДХ приняли выступление душевно и чутко, и если в начале концерта ещё была заметна некоторая напряженность Бориса, как-будто он был в стеснении перед залом, то уже к середине стало очевидно, что удовольствие от концерта получают все, как исполнители, так и зрители, которые долго хлопали, не желая отпускать этот завораживающий оркестр. И квинтет сыграл несколько вещей на бис из предыдущих двух альбомов, которые Борис Ковач записывал еще с LaDaABa Orchest: "Last Balkan Tango" и "Ballads at the End of Time". И было с чего не отпускать ярких музыкантов - красивого гитариста, время от времени высоко подпрыгивавшего на сцене, закатывавшего глаза и широко улыбавшегося аккордеониста, чумового контрабасиста, пускавшегося в медвежий пляс, изысканного ударника и, конечно же, профессора-фрика Ковача. Особо хочется отметить сценические костюмы - они более чем подходили для этой гоголевской мистерии о жизни после конца истории.