BOOGIE CHILLEN  Как я побывала Биг Мамой Торнтон

Я уже упоминала где-то, что один из моих самых-самых любимых блюзовых альбомов - это "Jail" Биг Мамы (Big Mama Thornton). Он капитальнейшим образом повлиял на меня как подрастающую блюз-леди: когда в эпоху глобального музыкального дефицита этот прекрасный диск волшебным образом перенесся ко мне со своей исторической родины, я впервые начала еще очень смутно осознавать то, на чем стоит эта музыка - грув, ощущение, движение... можно долго подбирать слова, которые так ничего и не скажут непосвященному, но каждый, кто любит блюз, чувствует этот шаманско-сексуальный драйв, от которого воздух начинает вибрировать и энергия течет во все стороны. Моему наслаждению не мешали ни ужасное качество записи, ни средний уровень музыкантов и обилие лажи - на все это можно было закрыть глаза ради главного: эти ребята безо всякого профессионального лоска честно выдавали то, что чувствовали. Ну и сама Биг Мама, ее голос и харизма - тут все понятно. Впоследствии я услышала еще пять или шесть ее альбомов, но с "Jail" для меня не сравнится ни один.

Поначалу я по своей наивности полагала, что название "Тюрьма" дано так просто, для красного словца - типа для черных это святое место, кто там только не сидел... А потом узнала, что это запись с двух реальных выступлений в тюрьмах, что для блюзменов такие благотворительные концерты - обычное дело, и кто-то порой даже ухитряется их записывать - вот и у Хукера (John Lee Hoocker) тоже есть тюремный диск. Все верно, для тамошнего народа блюз - что для нашего шансон. И вот нежданно-негаданно мне на собственной шкуре довелось испытать, что такое блюз на зоне.

Было это в Воронеже, куда Буги Чиллен приехали на маленькую двухдневную гастроль по приглашению тамошних коллег Суоми Эмбл Бэнд. На поезд опоздали, впихнулись в автобус, ночь провели скрючившись... приехали - снег лежит (это сразу после нереально теплого конца марта, когда все уже расслабились). В общем, все как всегда.

В первый вечер мы должны были играть в маленьком кафе, где тусуются местные музыканты, а на следующий день в библиотеке - типа один клубный концерт, один зальник, все как полагается (огромное спасибо ребятам, которые все это самоотверженно организовали). Но тут нас ожидал сюрприз: "Сыграете бесплатно для наших зеков?" "Не вопрос!" - ответили мы хором.

И вот середина второго дня, воскресенье, мы перед воротами воронежской тюрьмы на площади Заставы; с нами местный университетский фольклорный ансамбль. Процедура прохода через КПП удивительно противна и занимает более сорока минут: забирают паспорта и сотовые телефоны, проходим строго по четверо, и так далее. Девушки из ансамбля начинают заметно нервничать, а остальные перебрасываются шуточками на тему "а вдруг нас здесь оставят навсегда?". Впрочем, видно, что нам очень рады: давно, говорят, артисты не приезжали... И вот, наконец, выходим на территорию. Кругом обычные советские бараки, встречные зеки в телогрейках изумленно на нас пялятся - с этим пришлось смириться: пялятся на тебя там все без исключения. Хоть женщины в тюрьме тоже работают, но к ним, видать, привыкли. Ничего, думаем мы с девчонками, пускай люди порадуются.

Клуб огромный и ледяной - наверное, не топят из экономии; отогреваемся и переодеваемся в библиотеке. Потом мучительная настройка: аппаратура собрана с миру по нитке, все гудит и свистит, а триста человек зеков наблюдают за нами сквозь щель в занавесе и комментируют. Сюр, одним словом. Первым выступал какой-то местный автор, вооруженный синтезатором, а мы в это время побежали греться. Затем ансамбль. Поют они, как и полагается, самостоятельно собранные казачьи песни Воронежской области и юга России и делают это потрясающе, без всякого, опять-таки, профессионального лоска, который, по моему глубокому убеждению, только портит настоящий фольклор. Песни с третьей, однако, народ в зале начал довольно громко обсуждать собственные проблемы. Заметив такое демонстративное отсутствие интереса, девушки пустили в ход самую красивую и жалостливую песню про рекрутский набор, и мужиков, видимо, все-таки проняло: дальше все слушали внимательно.

И вот выходим мы. Шквал вопросов типа "А как тебя зовут?", "А вы откуда?" и так далее, пока я пытаюсь объяснить, что же за музыку мы играем. Аппарат гудит и заводится, я себя не слышу абсолютно (хотя под конец местный звукооператор, спасибо ему, хоть что-то вырулил). Для такого случая мы, разумеется, выбрали песни повеселее - начали, помню, с "Hi-heel Sneakers", и скоро стало очень даже хорошо: все-таки энергетика зала мощнейшая, хотя нравилось явно не всем - мы же не в Америке. Но головами в такт качали, а кто-то даже хлопал - чтобы поймать внутреннее движение блюза, не надо быть семи пядей во лбу... Мои пацаны веселились, а я, чувствуя себя в центре внимания трехсот неудовлетворенных особей мужского пола, кривлялась от души и даже что-то станцевала по просьбе первых рядов. Но проникновенные медленные блюзы тоже были, как же без них? Перед началом любимого "Sweet Little Angel" я рассказала, о чем песня: мол, у меня есть маленький ангел, такой хороший-хороший; я попросила у него монетку, а он дал мне двадцатьбаксов; попросила налить стопочку виски, а он подарил мне самогонный аппарат. Естественно, всеобщий смех. Последним мы сыграли "Засыхает плавленый сырок" - всем известную дворовую песню про алкоголиков, из которой Сан Саныч Волгин сделал блюз - получился реальный хит. Единственная вещь по-русски, она и прозвучала хитово - вот где настоящий современный фольклор!

Так вот, сыграли мы про сырок и уже собирались на радостях сбацать что-нибудь одесское вроде "На Молдаванке музыка играет" (это вообще уникальный советский эпос, очень люблю эту песню), как начальство объявляет, что пора заканчивать: строго в пять в тюрьме проверка. Концерт окончен. Моментально к сцене набегает толпа и давай со мной знакомиться - естественно, на расстоянии, ведь "личные контакты запрещены". Один попросил что-нибудь на память, и я подарила ему список песен: больше ничего в карманах не было. Не знаю, по-моему, они и правда были очень рады, и даже если это люди по жизни злобные и неправильные, они на мгновение расслабились... И мы тоже были рады: чувствовалось, что сыграли хорошо, хотя, плохо слыша себя и других, наверняка лажали. Далеко же нам до Биг Мамы и ее бэнда, еще расти и расти (впрочем, мы же еще маленькие, нам всего годик исполнился). Но я чувствовала себя натуральной Биг Мамой, а гитарист Леша - Джоном Ли Хукером. Вот какая позитивная вещь благотворительность.